Майк Резник - Доктор и стрелок
— Он может просто снять заклятие неуязвимости или что он там на меня наложил, — ответил Холидей.
— Нет, не может.
— С чего ты взял? — удивился Холидей.
— Эмпирическим путем выяснил.
— Как прикажешь тебя понимать?
— Если я не прав, то Джеронимо защитил тебя от всех напастей, не только от магии Римского Носа, однако тогда я не сумел бы уколоть тебя в палец. Похоже, что обратное подтверждает мою правоту. А значит, — улыбнулся он, — если выйдешь против кого-то кроме Кида, постарайся выстрелить первым.
— В гробу я этого Джеронимо видал! — рассердился Холидей. — Шило на мыло я не менять не намерен. Джеронимо просит уничтожить станцию, что оскверняет его племенное кладбище, в обмен на возможность пристрелить малыша Билли. Но сделать так, чтобы ни один из нас не мог убить другого — это же надувательство. Мне деньги нужны за голову мальца, а не шанс вытянуть револьвер и не схлопотать при этом пулю. Пошла эта станция к такой-то матери!
Эдисон тяжело вздохнул и покачал головой.
— Ты не так смотришь на вопрос, Док.
— Чего же я не замечаю?
— Тебе придется разрушить станцию, равно как и нам — изыскать способ помочь тебе. Едва Джеронимо поймет, что ты не желаешь исполнять свою часть сделки, он перестанет защищать тебя от Билли Кида. Вряд ли ты тогда захочешь дуэли с этим неуязвимым юношей.
— Дьявол! — пробормотал Холидей. — Я об этом не думал.
— То есть нам предстоит и дальше искать выход, — подвел итог Бантлайн. — Ничего не изменилось.
— Вот тут ты не прав, — возразил Эдисон.
— Да? Почему?
— Мы еще не знаем, защищен Кид от одного только Дока или от всех. Если учесть, что покровительство Римский Нос начал оказывать ему до приезда Дока в Нью-Мексико, можно предположить, что защищен малец от всех. Заодно мы выяснили, что Док защищен только от Кида. Значит, — обернулся он к Холидею, — если малыш Билли тебя серьезно невзлюбил, ему надо лишь заплатить какому-нибудь конфедерату, и тот выстрелит тебе в спину.
— Как-то все это запутанно, — проворчал Холидей. — Идея просто отправиться на юг, отыскать Билли Кида и убить его нравилась мне куда больше.
— Надо еще кое-что обдумать, — сказал Эдисон.
— Еще кое-что?! — возмутился Холидей.
— Я не знаю, какую сделку заключил — если заключил вообще — Кид с Римским Носом, — ответил Эдисон. — Однако, раз уж Римский Нос знает, кто мы и чего ради обследовали станцию, нам с Недом может грозить смертельная опасность.
— Сомневаюсь, — возразил Холидей. — Он мог сто раз убить вас по пути сюда, в поезде.
— Будем надеяться, что ты прав, потому что, если Кид и правда неуязвим для любых атак, остановить его мы не сумеем.
— Таким он стал совсем недавно, — заметил Бантлайн. — Черт возьми, он ведь из тюрьмы бежал всего пару месяцев как!
— Резонно, — согласился Холидей. — Год назад Римский Нос и Джеронимо заключили союз.
— Как бы там ни было, — произнес Эдисон, — ломать над этим голову сейчас бесполезно. Надо искать решение насущной проблемы.
— Вот бы прихватить со станции кусок стены, окна или хоть чего-то, с чем — или над чем — можно поработать, — посетовал Бантлайн.
— Если можно было бы отхватить от станции хоть кусок, мы бы не вернулись в Тумстоун и не ломали сейчас голову над тем, как сравнять вокзал с землей, — сделал простой вывод Эдисон.
— У меня есть мысль, — поделился Бантлайн, — хотя вряд ли Джеронимо одобрит…
— Нет-нет, ты говори.
— Можно пустить в ход «Латунного крота». Подкопаемся под станцию и рельсы, и все обвалится. Хотя, — поморщился Бантлайн, — мы заодно можем осквернить непосредственно захоронения, а ведь над ними Джеронимо и трясется.
— Вопросов нет, способ дельный. — Эдисон обернулся к Холидею. — Вряд ли ты обратишься с таким предложением к шаману?
— Это он ко мне обращается. Я понятия не имею, как на него выйти.
— Разве его лагерь не стоит в полудне пути отсюда?
Холидей мотнул головой.
— Стоял, чуть больше года назад, однако мне тогда не показалось, что апачи собираются пускать корни. Вряд ли лагерь Джеронимо и сейчас на прежнем месте. Черт, вся Территория Аризона — в его руках, он может обосноваться где угодно. Нас тут терпят, и если когда-нибудь индейцы научатся применять серебро или разводить скот, то белого человека выпрут, назад за Миссисипи.
— Если только Том не найдет способ противодействовать магии, — уточнил Бантлайн.
— Ты прав: если, — поймал его на слове Эдисон.
Холидей направился к двери.
— За пиво спасибо, но за догадки и выводы убить вас мало. Еще пару часов назад я чувствовал себя куда счастливей.
— Да уж, правда — она такая, — мрачно улыбнулся Эдисон. — Ты сейчас играть в карты?
— Если бы карты были мне по карману, я бы не подался в охотники за головами, — ответил Холидей.
— Тогда спокойной ночи, — пожелал ему Бантлайн.
— Спать я даже не думал.
— Ни спать, ни в карты играть… куда же ты, назад в «Тигрицу»?
Холидей пожал плечами.
— Там видно будет.
— То есть?
— Пойду искать мистера Маккарти-Бонни-Антрима-или-кто-он-там, — ответил Холидей. — Когда еще смотреть врагу в лицо, как не в момент, когда ни ты, ни он не можете убить друг друга?
Сказав это, он вышел в теплую аризонскую ночь.
13
Холидей заглянул в «Тигрицу» и, не застав там Кида, отправился в «Ориентал», которым до отъезда из города владели Эрпы. Холидей будто вернулся домой: входя через пружинные двери, он почти ожидал застать за одним из столиков Уайетта и Верджила, а у стойки бара — Айка Клэнтона, кого-нибудь из братьев Маклори или даже Курчавого Билла Броциуса. Холидей тихонько улыбнулся, осознав иронию судьбы: из них из всех в живых остался один только Уайетт, хотя ведь прошел всего год с небольшим.
Холидей кивнул незнакомому бармену, взял стакан и бутылку и, расплатившись, отошел к свободному столику. Сел, налил себе выпить и достал колоду карт. Потягивая виски, принялся раскладывать пасьянс и краем глаза поглядывать на вход: Холидей отнюдь не забыл, что он неуязвим только для пуль Билли Кида. Мельком он прикинул в уме рост и комплекцию парнишки — тот был ниже Холидея — и подумал: удалось бы его побить в кулачном бою? Внезапно Холидея скрутило в приступе кашля, и он поспешил прикрыть рот платком. Минуты полторы спустя приступ прошел. Взглянув на пропитанный кровью платок, дантист признался сам себе: побить не удалось бы и десятилетнего мальчишку.
Он уже раскладывал карты по третьему кругу и допивал второй стакан виски, когда рядом кто-то произнес:
