Хозяин острова Эйлин-Мор - Сергей Валерьевич Мельников
Осознание безнадежности придавило его к земле. Тоска не помещалась в теле, она вырвалась наружу криком, бесполезными проклятиями. Он пообещал вернуться с того света за каждым из своих врагов. В этих словах не было смысла, одна бессильная ярость. Смысл они обрели позже, когда Хозяин пришел в себя на дне моря и решил исполнить угрозу. Он кричал, и голос его становился все ниже, и в какой-то момент совсем затих. Он кричал, выдувая воздух из легких, но никаких звуков из его сорванной глотки больше не вылетало.
С чего-то переполошились чайки и заметались над морем, скотты вдруг отшатнулись и изменились в лице, будто все погибшие пикты встали из могил и призвали убийц к ответу. Мечи их задрожали и потянулись к земле. Хозяин подавил желание обернуться, но от удивления запнулся, и сразу вернулся его хриплый голос. Наваждение спало, шотландские воины с ревом бросились вперед. Настал последний миг, спасти его могло только чудо, но крылья никак не хотели вырастать, и тогда Хозяин решил, что лучше разобьется о камни, чем позволит шотландским клинкам напиться его крови. До обрыва оставался шаг, и он не глядя прыгнул назад.
Вроде оттолкнулся несильно, а летел и летел, и не было никакого удара, выбивающего дух, просто воды океана сомкнулись над его головой. Он уходил в глубину в вихре воздушных пузырей, а где-то далеко, на краю каменистого обрыва, столпились потрясенные скотты. Темнота и тишина окружили его, погасли блики вверху. Упав, он выпустил весь воздух из легких… Как сейчас…
Хозяин шумно вдохнул. От распахнутых дверей разгромленного паба, мимо пылающего костра с какой-то местной бабой, к морю потянулись дети. Они брели к нему: сладкие, мягкие, с хрупкими косточками, с тонкими голосками. Когда скотты загнали его на Эйлин-Мор – голую скалу в студеном море, – начался голод. Ему надо было сохранить жизнь своих воинов. Тогда он показал всем, что нужно делать: перерезал горло своей жене. Сделал это быстро и аккуратно, чтобы не причинять лишних мучений. Кажется, он даже любил ее.
«Как же ее звали? – пытался вспомнить Хозяин. – Кажется, как-то на “А”… Или на “О”».
Если вспомнить, то, может, следом вспомнится и его имя.
Потом пришла очередь сына. Славный парнишка был, мелкий совсем, а ловко управлялся с деревянным мечом. В драках всегда побеждал. Даже дети постарше опасались его задирать. Когда его малыш впадал в ярость, страшно становилось. Думал, славный наследник растет, даже жалко было резать. Когда Хозяин вывел сына в центр лагеря и взял за волосы, мальчишка все понял. Он посмотрел на отца глазами, полными слез, но ничего не сказал, пощады не попросил. Умный мальчик, знал, что бесполезно. Чуть не дрогнула рука у Хозяина, а нельзя так. Если любишь по-настоящему, убивай быстро и без боли.
Потом он сам съел его, ни с кем делиться не стал. После первого же укуса разгорелся зверский аппетит. Рвал мясо кусками, глотал, толком не пережевав. Ел, пока место в утробе не кончилось. Передохнул немного, опорожнился и снова накинулся на освежеванное тело, будто вечность не ел. Всю ночь продолжалось это безумие: рычал, стонал, чавкал – весь мир вокруг не имел в тот миг для него никакого значения, только восхитительное, нежное, дурманящее мясо его мальчика. Он забылся перед рассветом, обхватив руками кучку обглоданных костей. Утром выглянул из лачуги, а перед ней полукругом стоят его хмурые воины. Всю ночь они простояли у входа, не решаясь ни уйти, ни ворваться внутрь. И, только увидели взъерошенную голову Хозяина, разошлись, пряча взгляд кто куда. А Хозяин вылез наружу, расправил плечи и вдруг почувствовал в себе такую невероятную силу, что мог бы, наверное, гору поднять и на другое место поставить. И будто вкрадчивый голос в левое ухо шепнул: «А если попробовать мясо еще живого…» И по имени еще его назвал, а какое имя – Хозяин не помнит. Немудрено за столько веков забыть.
Он шел по лагерю, и все отводили глаза, торопливо расходились по ставшим неотложными делам. Видно, слишком шумно было в его хижине ночью. Впереди дорога пустела, позади с опаской оживала. Одиночество – сестра власти, а страх – их отец. Прячутся в щели, как тараканы, его трусливые воины со своими домочадцами.
Но кто-то не успел…
На обочине в канаве палкой ковырялась в земле девочка лет пяти. Хозяин подхватил ее, она весело рассмеялась, потом сморщила носик, когда несвежее дыхание вождя достигло ее ноздрей. С девочкой в руках он зашагал в свою хижину. Из-за скалы с криком выскочил молодой воин, отец ребенка, но Хозяину хватило одного грозного взгляда, чтобы трус спрятался обратно.
Страх – сеть. Чтобы хорошо держала людишек, чтобы не давала выскользнуть сквозь дыры, ее постоянно плести надо, укреплять новыми нитями, вязать крепкими узлами. В этом Хозяину равных не было.
Отец девочки все же набрался смелости и пришел к его жилищу. К тому времени детские крики стихли, смысла в поздно проснувшейся отваге не было никакого. Но Хозяин все равно привесил его на крюк вверх ногами и начал медленно срезать кожу – не в наказание, а в назидание. Затих отец съеденной заживо девочки, только когда солнце коснулось краем моря. Тогда Хозяин разрешил снять его и разделать на мясо.
А следующим утром, выходя из хижины, стукнулся макушкой о край проема и удивился. Показалось ему, что вырос за ночь, и другие вроде ниже кажутся. На всякий случай он решил есть живых, а мертвечиной пусть остальные питаются.
К концу зимы Хозяин был уже на полторы головы выше самого высокого из своих воинов, а их в живых осталось всего семеро. Когда скотты их настигли, пикты уже доедали жалкие остатки вяленого мяса. Хозяин увидел лодки, идущие к Эйлин-Мору, и довольно заревел: «Еда!»
Но еда оказалась слишком многочисленной и хорошо вооруженной даже для его нечеловеческой силы.
Хозяин не вспомнил имя сына, но, только рыжая вихрастая голова его мальчика всплыла в памяти, он сразу ощутил вкус его мяса и рот наполнился слюной. Первый ребенок Мангерсты вышел на берег и замер у края воды. Он был таким же рыжим, как его сын. Не прекращая петь, Хозяин одобрительно кивнул, и мальчик шагнул в море. На мелководье его подхватил охотник и слегка прокусил кожу на шее. Держа лицо обмякшего ребенка над водой, он потащил его к гроту, там еда будет ждать своего часа. На пляж Мангерсты вышел второй ребенок.
Скоро Хозяин подрастет
