Хозяин острова Эйлин-Мор - Сергей Валерьевич Мельников

Паника вымела из головы остатки здравого смысла. Билл заорал, но его крик остался где-то в толще воды. Вереница пузырей устремилась к поверхности, унося остатки кислорода. Биллу снова повезло. Кто-то из его товарищей оказался ниже и рванул к поверхности, не обращая внимания ни на что вокруг, и влетел прямо в лапы чудовища.

Бледный мужчина обхватил матроса поперек груди, одной рукой наклонил голову к плечу. Они оба смотрели Биллу в глаза: охотник и жертва. Один – с ужасом и надеждой, второй – ни с чем, в его глазах не было никаких чувств. Они могли принадлежать мертвецу, равнодушно рассматривающему аверсы мелких монет. Охотник вонзил клыки в шею матроса, не сводя безжизненного взгляда с Билла. Глаза его жертвы погасли, надежда покинула их, страх тоже, и это было страшнее всего, страшнее даже клыков, проткнувших кожу.

Страх врезал ледяной плеткой под копчик. Билл заколотил ногами, вылетел из-под воды, как китайский фейерверк. Рядом, в паре ярдов, качалась на волнах перевернутая шлюпка, он погреб к ней. Взобрался с носа на киль, чудом ее не утопив. Билл лежал на дне, распластавшись морской звездой. Лучи прожекторов шарили по воде в поисках выживших, их свет высвечивал белые тела монстров и темные пятна матросов, но все они были под водой, в стихии, губительной для человеческого существа.

Шлюпка с его товарищами подгребла ближе, Билла заметили и окликнули. Убедившись, что бедняге ничего не угрожает, продолжили поиски, а Билл смотрел на белые силуэты под водой и пугливо сжимался, когда один из них подплывал ближе. Когда стало ясно, что выживших больше нет, шлюпка подошла к Биллу.

С тех пор он лежал в лазарете, считал переборки и закрытые на кремальеры люки, отделяющие его от океана с кошмарными тварями. А по ночам, засыпая, он видел стеклянные глаза незнакомца под водой и острые клыки, вонзившиеся в кожу его товарища. Так погибла его морская карьера, стали несбыточными мечты об адмиральских эполетах, личном дворянстве, особняке в центре Лондона. Подводное чудовище выпило не только кровь безымянного матроса, оно высосало из Билла волю к жизни.

Глава 24. Билли

Прошло несколько дней, а Билл лежал на койке, глядя в потолок, а когда засыпал, кричал, мешая спать соседям по лазарету. Билл не знал, что каждый день доктор Беннетт после осмотра поднимается на мостик и убеждает капитана Фокса списать матроса Этвуда на берег, и каждый раз капитан Фокс просит доктора Беннетта попробовать еще что-нибудь. Скрепя сердце Беннетт достал коричневую бутылочку с притертой пробкой: личный запас лауданума на всякий случай.

Сегодня шел второй день опиумной терапии, и прошлая ночь была первой, когда все обитатели лазарета выспались. В обед у Билла проснулся аппетит. Весь вечер он копался в золе сгоревшей мечты, выискивая целые клочки. На ночь принял еще одну порцию целебной настойки. Он лежал на мягкой подушке, но сон не шел. Воображение тоже отказывало. Адмиральские эполеты таяли в дымке, бледное лицо с акульими зубами казалось нарисованным не слишком умелым художником.

– А так ли страшен океан, чтобы я отказывался от своей мечты, – подумал Билл.

Он спустил ноги на дощатый пол, подхватил бушлат санитара, забытый на стуле. Крадучись вышел из лазарета и бесшумно закрыл дверь.

Лекарство доктора странно на него действовало: Билл больше не испытывал страха, но не потому, что опасность ушла. Он будто вылетел из своего тела и кружил вокруг него, пока ноги сами поднимаются по трапу, а руки хватаются за поручни. В своей бестелесной ипостаси он был совершенно неуязвим, а судьба бренного тела потеряла важность. На палубе было пусто.

Броненосец шел малым ходом вдоль западного побережья острова Льюис в сторону Каслбей. Палуба тонула в полумраке, горели ходовые огни, с мостика падали тусклые квадраты света.

Душа холода не чувствует, следом за зябко кутающимся в бушлат телом Билл пролетел к орудийной башне. Они вывернули на бак. Он с удивлением посмотрел на свои босые ступни с зябко поджатыми пальцами на холодных досках палубы. Ветер забрался под бушлат и пересчитал ребра. Билла передернуло, он оглянулся, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как в леер правого борта вцепляется бледная рука с перепонками между пальцами.

За ней возникло лицо худощавого темноглазого мужчины. Много раз Билл просыпался с криком, увидев его во сне, и вот оно: на расстоянии вытянутой руки. Мужчина заметил оцепеневшего от ужаса матроса, сжатые губы растянулись в довольной улыбке. Губы растягивались и растягивались, почти до самых ушей, сверкнули ряды острых клыков. Билл сделал шаг назад, но тело не сдвинулось с места. Как в страшных ночных кошмарах, он смотрел на перелезающего через леер монстра и не мог пошевелиться.

Мужчина с акульей пастью подошел к Биллу вплотную, в нос ударил запах рыбьей крови. Билл пытался вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, а тварь из моря вдруг выпучила глаза и сказала: «Бу!» Смешное слово откуда-то из раннего детства сняло оцепенение: Билл отшатнулся, зацепился босой пяткой за латунный порожек перед орудийной башней… Падая, он заорал что есть мочи.

Взревела сирена, свет корабельных фонарей залил бак. Сумрачный объем сменился плоской картинкой из выбеленных ярким сиянием поверхностей и непроницаемо-черных теней. Монстр довольно улыбнулся и скрылся за углом. На мостике зажглись лампы.

– Что там, лейтенант? – спросил капитан, застегивая на ходу китель. Он прошел через рубку к лобовому остеклению и обшарил взглядом темный океан. – На нас напали исландские броненосцы?

Фокс с издевкой посмотрел на вахтенного офицера. Тот вытянулся в струнку и отчеканил:

– При возникновении нештатной ситуации на борту судна вахтенный офицер обязан подать сигнал тревоги, сэр.

Капитан Фокс махнул рукой:

– Вольно, Пирсон. Доложите обстановку.

На флоте общение между офицерами построено на субординации, но все же оно менее формально, чем думают в Адмиралтействе. Цитирование Устава корабельной службы граничило с хамством. Вахтенный, глядя вдаль, сказал:

– Я увидел, как человек в белом напал на матроса.

Капитан осмотрел палубу.

– Я никого не вижу, лейтенант.

Внизу на палубу выбежал боцман с револьвером в руке, за ним несколько матросов, вооруженных винтовками. Они разделились на две группы и вдоль фальшбортов начали продвигаться к носу. Обе группы дошли до носового орудия и замерли. Боцман обернулся и посмотрел на капитана. Даже на таком расстоянии Фокс увидел недоумение и растерянность на его лице. Там, за главным калибром, что-то происходило, что-то странное, но не настолько опасное, чтобы боцман открыл огонь. Все замерли, только большой корабль невозмутимо продолжал двигаться прежним курсом.

Все, что у капитана было – освещенная палуба от мостика до носа. За бортами стояла такая тьма, что линкор показался капитану лодкой Харона, несущей его со всем экипажем в царство мертвых. Фокс