Ян Мак-Гвайр - Последний кит. В северных водах
– Ты должен мне помочь, – говорит он.
Мальчик не отвечает. Черные мелкие мошки так и вьются вокруг его бровей и губ, но он не делает попытки отмахнуться от них или отогнать. Самнер показывает на свою ногу.
– Завяжи концы вместо меня, – говорит он. – Только не очень туго.
Мальчик встает, смотрит на рану и произносит несколько слов на хинди.
– Только не слишком туго, – повторяет Самнер.
Мальчик опускается на колени, берется за концы импровизированной повязки и начинает завязывать их на узел. Концы перебитой кости трутся друг о друга. Самнер кричит от боли. Мальчик замирает, но Самнер нетерпеливым жестом велит ему продолжать. Справившись с одним узлом, он завязывает второй и третий. Покончив с наложением шины, мальчуган отправляется к колодцу за домом, вновь наполняет кувшин водой и приносит его обратно. Самнер выпивает воду и проваливается в сон. Проснувшись, он обнаруживает, что мальчик лежит рядом с ним. От него пахнет сырыми опилками, а сам он не крупнее собаки; дышит он размеренно и неглубоко. В неосвещенной комнате тело его кажется всего лишь сгустком темноты. Стараясь не потревожить раненую ногу, Самнер протягивает руку и дотрагивается до мальчика со всей осторожностью, на какую он только способен. Он даже не знает, какой части ребенка касается. Что это, лопатка? Или бедро? Мальчик не шевелится и не просыпается.
– Ты – славный малыш, – шепчет ему Самнер. – Маленький славный мальчуган, вот ты кто такой.
На рассвете артиллерийский обстрел возобновляется. Поначалу разрывы раздаются в отдалении, но затем, по мере того как артиллеристы определяют дальность, а британские войска медленно продвигаются вперед, занимая улицу за улицей, они звучат все ближе и громче. Комната начинает вздрагивать, а по потолку пробегает свежая трещина. Они слышат злобное гудение пролетающих над домом пушечных ядер и глухой раскатистый грохот рушащихся стен.
– Мы сидим здесь и ждем, – говорит Самнер мальчику. – Сидим, никуда не уходим и ждем.
Мальчик согласно кивает и почесывается. Он нашел кусочек коры для жевания и что-то похожее на листья репы. Самнер раскуривает трубочку и про себя молится о том, чтобы какой-нибудь Томми Аткинс[41] прибыл сюда до того, как дом будет разрушен прямым попаданием или на него наткнутся отступающие Панди. Спустя некоторое время до них доносится треск мушкетных выстрелов, а потом и голоса. Кто-то снаружи ругается почем зря и выкрикивает команды. Над их головами раздаются чьи-то шаги и грохот захлопываемых дверей. Самнер вдруг чувствует себя голым и совершенно беззащитным; ему хочется свернуться клубочком и забиться в какую-нибудь щелку. Мальчик выжидательно смотрит на него. Ухватившись за плиту, Самнер выпрямляется во весь рост. Ногу пронзает острой болью, но ее можно терпеть. Он опирается на мальчика, и они вместе ковыляют к двери. Вновь звучит раскатистый грохот пушечного выстрела, а за ним раздаются пронзительные крики. Мальчик сильнее прижимается к Самнеру, а тот осторожно приоткрывает дверь и выглядывает наружу. Напротив к стене привалился убитый Панди, а в конце переулка мелькает форма британских солдат. Воздух полон порохового дыма, клубов желтой пыли, панических криков и ярости сражения.
– Быстрее, – говорит он мальчику, – идем быстрее, пока они не ушли вперед.
Самнер и мальчик неуклюже спешат к выходу из переулка, туда, где раздаются крики и стрельба, но они уже становятся слабее и отдаляются. Сражение движется дальше. Добравшись наконец до улицы, они видят вокруг лишь груды битого кирпича да окровавленные тела, застывшие в нелепых позах. Из дверей какого-то дома выходит британский солдат, держа в одной руке пистолет, а в другой – мешок с награбленным. Самнер окликает его, чтобы попросить о помощи. Солдат резко оборачивается и смотрит на них. Выражение глаз у него совершенно безумное, а некогда алая униформа перепачкана пылью и пропиталась потом. Заметив мальчика, солдат на мгновение замирает, а потом вскидывает пистолет и стреляет. Пуля попадает ребенку в грудь и отбрасывает его назад. Самнер опускается рядом с ним на колени и пытается зажать ладонями рану. Но пуля раздробила грудину и пробила сердце. На посеревших губах мальчугана пузырится кровавая пена, темные глаза его закатываются под лоб, и через минуту он умирает.
Солдат сплевывает, передергивается и начинает перезаряжать свой пистолет. Посмотрев на Самнера, он улыбается.
– Я чертовски меткий стрелок, – сообщает он. – И всегда был таким.
– Ты – чертов придурок, – отвечает ему Самнер.
Солдат смеется и качает головой.
– Я тот, кто спас твою драгоценную жизнь, – возражает он. – Подумай об этом.
Откуда-то появляются носилки, и Самнера укладывают на них. По разрушенному городу его несут обратно в полевой госпиталь позади теннисного корта. Поначалу он остается лишь очередным раненым среди сотен солдат, но вскоре его замечает Корбин, и его быстро переносят наверх и помещают одного в боковой комнате.
Ему приносят пищу, воду и дозу лауданума, и адъюнкт меняет ему шину на ноге и вновь перебинтовывает ее. Самнер то проваливается в тяжелое забытье, то приходит в себя. До него доносится гул артиллерийской стрельбы и прерывистые крики раненых снизу. На город опускаются сумерки, когда проведать его приходит Корбин. Он приносит с собой керосиновую лампу и манильскую сигару. Они пожимают друг другу руки, и некоторое время Корбин смотрит на него с грустным сожалением, словно Самнер олицетворяет собой тщательно спланированный эксперимент, который вдруг окончился неудачей.
– Итак, остальные мертвы? – спрашивает главный хирург.
Самнер кивает.
– Нас застигли врасплох, – говорит он.
– Значит, вам повезло, что вы остались живы. – Корбин приподнимает одеяло и осматривает ногу Самнера.
– Рана чистая, да и перелом не слишком сложный. Пожалуй, на первых порах мне понадобится тросточка, но это ненадолго.
Корбин кивает и улыбается. Самнер выжидательно смотрит на него. Он полагает, что вот сейчас Корбин сделает ему предложение и пообещает достойное вознаграждение за перенесенные страдания.
– Вы наверняка уже решили, что и я погиб вместе с остальными, – говорит Самнер. – Особенно после того, как никто не вернулся.
– Действительно, – соглашается Корбин, – таково было общее мнение. – А потом, после небольшой заминки, главный хирург добавляет: – Разумеется, я рад, что мы ошиблись.
– Сокровище оказалось настоящим, но в доме, помимо него, прятались еще и Панди.
– Следовательно, вы прямиком угодили в западню. И сделали большую ошибку.
– Это была не западня, – возражает Самнер, – а несчастный случай. Никто и предположить не мог, что они окажутся внутри.
