Патрик О'Брайан - Миссия в ионическом море

С другой же стороны, несмотря на то, что население Кутали волновалось уже меньше, чем прежде, к церквям все еще тянулись нескончаемые процессии, и Джек не решался отдать приказ разобрать канатную дорогу.

Не в его правилах было обсуждать с кем-либо свои приказы, поскольку в понимании Джека, корабль, а уж тем более военный, не есть ни чертово общество любителей подискутировать, ни проклятая Палатa Общин. Однако на этот раз он доверительно спросил Пуллингса:

- Что думаешь обо всем этом, Том?

- Я думаю, начнутся волнения, сэр, - произнес Пуллингс. - Они наверняка решат, что мы их бросаем. Я ведь знаю, коснись я только пальцем портовой шлюхи, Энни взъерепенится не хуже моей матери.

- Энни? - удивился Джек.

- Ах, сэр, - покраснев, произнес Пуллингс, - это всего лишь юная особа, к которой я иногда заглядываю на чашечку кофе, совсем небольшую, и чтобы выучить язык и обычаи местных.

Стивен спросил мнение отца Андроса. Тот, мгновение пощипав себя за бороду, с обеспокоенным выражением лица признал, что лучше будет повременить день-другой, пока население не поймет, что их страхи преувеличены, и что исход может оказаться благоприятным, а уход корабля - еще не конец света.

- Можно извлечь немалую выгоду из сплетен, если направить их в нужное русло, - произнес он с выражением лица, поразившим Стивена. - Спроси вы мой совет, я бы еще раньше обернул бы это нам на пользу.

Таким образом, пятничной ночью "Сюрприз" стоял на одном якоре, мягко покачиваясь носом к умеренному юго-восточному ветру и надеясь вернуть завтра на рассвете свои тросы. Капитан с хирургом играли отрывок фортиссимо, подводя к бурному концу Корелли в до мажоре, когда дверь внезапно распахнулась, и на пороге показался Грэхэм.

Лицо его было столь встревоженным, что никто не произнес ни слова, просто уставившись на него. В комнате воцарилось молчание, и тут гость выпалил:

- Мустафа вышел в море и захватил транспорты. Вы можете перехватить его, если поспешите.

- Куда он направился? - спросил Джек.

- Он ведет их в Антипакси, а уже оттуда пойдет на рандеву с Али-пашой в Макени, отплыв на рассвете.

Джек пересек кормовую каюту и по лестнице поднялся на темный квартердек. Его так и подмывало перерезать якорный канат, но сама мысль о плавании без средств зацепиться за дно морское казалась столь неприятной, столь противоречащей всем его понятиям о здравомыслии и почти что безбожной, что он изменил свой приказ на "Все наверх, с якоря сниматься", и когда оставил палубу, вымбовки уже вернули на место, а барабан шпиля завертелся с мелодичным пощелкиванием палов.

Видимость на корабле ограничивалась тремя топовыми фонарями и несколькими боевыми фонарями между палубами, однако отрадно было видеть, как работал сплоченный экипаж военного корабля - быстро, четко, без лишних криков и шума, хотя половина из них всего пять минут назад мирно дремала в своих койках.

Когда он вернулся в салон, Стивен снял Грэхэму сапоги и массировал ему натертые до мяса места.

- Поездка выдалась у вас тяжелая, профессор, - сказал он. - Откуда вы приехали?

- Только из Янины.

- Признаюсь, далеко вы забрались. Не хотите ли стакан бренди и подкрепиться? Киллик, Киллик, пойди сюда.

- Премного благодарен. Пожалуй, не откажусь от кружечки какао с молоком и сваренного всмятку яйца, но это уже для меня готовят.

- Когда слегка отойдете, то, может, расскажете нам, что сподвигло Мустафу на столь неожиданный поступок.

Принесли какао, но руки Грэхэма так дрожали, что он едва мог пить из кружки. Впрочем, корабль не качало, и он поставил кружку на пюпитр, подаренный Дианой, и прихлебывал какао.

- Отменно бодрит, - произнес профессор, протянув кружку за добавкой. - А теперь я все расскажу. Мустафа поднял восстание, отрекся от султана и поднял свое знамя. Ему нужны были пушки, вот он их и забрал.

- Между ними произошло сражение? Много наших парней он покалечил?

- Нет. Он завлек их в ловушку. Мустафа хорошо с ними обращается в надежде на соглашение.

- И он отправится из Антипакси в Макени, отплыв на рассвете? Вы уверены в этом?

- Уверен, как ни в чем другом в этом изменчивом мире, - произнес Грэхэм. - У него рандеву с Али-пашой в Макени завтрашним вечером, и отплывет он туда на своем флагмане "Торгуде".

- С вашего разрешения, отлучусь на минутку, - сказал Джек. На палубе размеренно вращался кабестан, корабль скользил по спокойным темным водам, и когда Джек заглянул в дневную каюту штурмана, попросив фонарь, раздался окрик боцмана с бака: "Вышел и стоит на грунте, сэр", на что Пуллингс ответил: "Высушить и свернуть кат".

При свете мерцающей лампы Джек принялся изучать карты. От Антипакси до Макени ветер устойчивый, брамсельный. Он проложил курс Мустафы и другой - на перехват у подходов к проливу Корфу, где сужающиеся берега ограничивали непредсказуемые маневры турецких капитанов.

Он проложил оба курса дважды, с учетом характеристик обоих кораблей, и заключил, что шанс разминуться ничтожен. Мистер Гилл, позевывавший и небритый, но, тем не менее, точный и аккуратный в своих расчетах, независимо пришел к тому же заключению.

Дважды проложив в уме курс, Джек пошел посмотреть, как поднимают якорь, и, пока он там стоял, ему передалось настроение корабля - неуемное волнение в ожидании схватки, страстный интерес к противнику и радостное предвкушение приказов ночной вахте - иногда, когда у всех матросов наступало свободное время, наиболее гуманные капитаны, и Обри в том числе, отпускали с вахты на отдых пораньше, в частности и с якорной вахты.

Джек прошел обратно по проходу правого борта, наблюдая, как за кормой медленно проплывают немногочисленные огоньки Кутали. Выйдя на квартердек, он сказал вахтенному офицеру:

- Курс норд, чтобы миновать мыс - прошу, мистер Моуэт, обойдите его по широкой дуге - а затем зюйд-вест-тень-вест: марселя и кливер.

- Есть на норд и по широкой дуге, сэр. Затем зюйд-вест-тень-вест. Марселя и кливер.

Профессор Грэхэм сидел перед несъеденным яйцом, держа в руке ненадкушенный ломоть хлеба с маслом. Он выглядел старым, удивительно хрупким и нездоровым.

- Сейчас, сэр, - сказал ему Джек, - мы выходим в море. Если информация в отношении Мустафы верна, и ветер не изменится, мы можем рассчитывать на встречу с ним завтра днем.

- Полагаю, вы правы, - отозвался Грэхэм, - Позвольте описать вам ситуацию.

Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками плывущего корабля, тихим поскрипыванием бесчисленных тросов, блоков и рангоута, шелестом воды, бегущей вдоль борта, все более и более настойчивыми хлопками наполняемых ветром обрасопленных парусов. Затем Грэхэм продолжил: