Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
На рассвете аванпосты союзников дали знать, что французы очистили поле битвы, оставались лишь небольшие отряды, чтобы задерживать наступление. Император Александр в 7 часов утра начал объезжать войска, расставленные в густых колоннах, и благодарил их за мужество, оказанное в трехдневном упорном бою. Полки встречали и провожали императора радостными криками. Затем, как только рассеялся туман, со всех сторон двинули к Лейпцигу союзники. Ни одно поле битвы не имело такого печального вида, как это. Деревни и фермы лежали в развалинах, среди груды камней и на отлогостях валялись тысячи раненых и убитых; торчали зарядные ящики, артиллерийские фуры – следы губительной сечи. Понятовский и Макдональд защищали Лейпциг, в стенах города были проделаны бойницы, в садах, кустарниках рассыпаны стрелки. Войска пошли на приступ. Каждый шаг земли добывался кровью. Только в полдень все заставы и предместья перешли в руки союзников. Французы пытались было защищать аллеи и городские ворота, но их выбили штыками. Тогда началась невообразимая сумятица: все устремились на мост, единственный мост через Эльстер, потому что другой обрушился раньше. По неизвестной причине, этот единственный мост взлетел на воздух. Между солдатами арьергарда быстро разнеслась роковая весть; они смешались в нестройные толпы и, не слушая своих командиров, в отчаянии кидали оружие, бросались вплавь через реку и тонули. Маршал Понятовский, раненный двумя пулями, утонул рядом с другими. Много потеряли французы: до 20 тысяч убитыми, до 40 тысяч пленными; более 300 орудий, 130 тысяч ружей – это за все три дня боя. В полдень, следом за войсками, въехали в Лейпциг прусский король и император Александр. Они с трудом двигались по улицам, заваленными трупами, пушками, переполненными своими и чужими солдатами. Барабанный бой, сигнальные рожки, стоны раненных, ликование победителей и треск ружейных выстрелов – не позволили ничего слышать, сразу оглушали. Кроткий, как всегда, и великодушный император пощадил город, давший убежище войскам противника, саксонский король также получил прощение. Как ни высоко стоял теперь наш Государь, но он оставался таким же, как был и умел понимать несчастье других.
Поражение Наполеона под Лейпцигом стало началом полного освобождения Германии от французов, и освободителем ее явился наш Государь.
Вступление в Париж
Хотя поражение под Лейпцигом и последовавшее за ним несчастное отступление французской армии за Рейн могло научить Наполеона, что его время миновало, однако этот надменный и честолюбивый человек так же трактовал, как в былые годы его славы и величия. Ему предлагали мир и довольно выгодный, по которому оставляли за ним всю Францию в ее старых границах, и он не согласился. Тогда союзные монархи решили продолжать войну. В начале января 1814 года войска перешли в разных местах границу. Наполеон боролся и, можно сказать, боролся со славой, но силы союзников были так грозны, что их могла остановить разве только всеобщая народная война, в которой принял бы участие каждый француз. Наполеон привык надеяться на штык, он боялся народной войны – и проиграл.
С трудом, с опаской, не без потерь, но армии союзников все шли и шли вперед и через 2 1/2 месяца приближались к столице. В половине марта 1814 года войска переправлялись уже через Марну, за 40 верст от Парижа. От места переправы Блюхер пошел вправо, чтобы атаковать город с северной стороны, а главная армия должна была идти прямо через селения Кале и Бонди (см. План).
В этот день, рано утром, наш Государь, прусский король и князь Шварценберг выехали втроем на большую дорогу. По обе стороны стоял прусский авангард, приветствовавший монархов радостными восклицаниями. Этот край уцелел от разорения войны: повсюду были видны селения, во дворах скирды хлеба, прекрасные сады, загородные дома и замки, но хозяев не было. Кое-где небольшими кучками стояли французские крестьяне и с удивлением смотрели на союзные войска. Они никак не могли понять, каким образом чужеземные солдаты оказались здесь, под Парижем, когда их еще недавно уверяли, что этого никогда не будет. У селения Мо император Александр осмотрел корпус Сакена, поблагодарил его самого и войска за долгую службу, за труды. В строю осталось 6 тысяч, меньше третьей части того, что было после перехода через Рейн. Солдаты и офицеры обносились, орудия везли на колесах от крестьянских телег, но все это были пустяки перед боевой славой корпуса Сакена, известного всей армии. Монархи проследовали за авангардом до селения Ливри, а отсюда повернули влево, на гору, по тропинке через густой кустарник. Неприятельские цепи стрелков отступали дальше и дальше, солнце начинало скрываться, подул прохладный ветерок, на небе не было ни одного облачка. Вдруг, с правой стороны, сквозь дым пальбы, мелькнули высоты Монмартра и городские башни. «Париж! Париж!» – вырвалось у всех, все бывшие в свите монархов смотрели вдаль и замерли. Забыты труды, раны, забыты павшие товарищи, – все забыто на этой горке! Если офицеры были отуманены радостью, то что же должны были чувствовать два монарха, из которых один целых шесть лет испытывал на себе тяжелый гнет кичливого завоевателя, а другой еще так недавно болел душой за дорогую ему Москву.
План сражения под Парижем
К вечеру защита стала более упорной, но наши шли вперед без остановки, а генералу Раевскому удалось занять два важных пункта, почти под самым Парижем, на склоне высот – селения Пантен и Роменвиль. Французский арьергард составляли поляки, старые французские солдаты давно полегли костями в разных концах Европы, куда их водил «маленький капрал». Поляки считались теперь лучшим войском. Союзные армии остановились на ночлег: главные силы – верст за 20, а обходные войска Блюхера – немного ближе. С балкона замка Бонди, где остановился наш Государь, видны были многочисленные огни биваков, как своих, так и неприятельских. Кругом все небо рдело, точно от пожаров. На общем совете было решено атаковать с рассветом, утвердиться на высотах и потом уже вступить в переговоры.
Медлить было нельзя, потому что к столице могли подойти подкрепления, мог явиться сам Наполеон. Так как о его местопребывании ничего не знали, то, на всякий случай, сильные партизанские отряды сновали по всем дорогам, ведущим к Парижу.
С восточной стороны Парижа, откуда подошли союзные войска, местоположение очень выгодное для защиты. Каменные постройки со стенами, сады, овраги и каналы могли задержать неприятеля на каждом шагу. Кроме того, вся эта местность довольно возвышенная, особенно при селениях Роменвиль и Бельвиль, а высоты Монмартра – на север от
