Волхв - Сергей Геннадьевич Мильшин
– А где князь? – Котяра – главный боярин, низенький и надменный, даже отошёл в сторону, ещё раз оглядывая отряд. – Где-то задержался?
Любояр опустил голову. Голос сорвался по-настоящему:
– Нет больше отца. Порешили разбойники.
Бояре зашумели, крыльцо вмиг опустело:
– Как это произошло? Где? Кто ещё погиб? – вопросы посыпались на голову парня вместе со слюной.
Любояр выпрямился, голос его набрал силы:
– Они устроили засаду на дороге. Отец и Бронислав первыми бросились навстречу врагу. Первыми и напоролись на стрелы разбойников. Их было больше, и тати сидели в укрытиях, но мы заставили их выйти оттуда и посмотреть нам в глаза. Неприятно вспоминать, что было потом… – княжич придержал нервничающего коня, – конюшня рядом, а его туда не ведут. – Не знаю, как и закончили битву. Один момент думал – всё, все там поляжем. Но мы выстояли. Победа, как всегда, досталась дружине. Хотя и наши ряды поредели. Потеряли шестерых бойцов во главе с бесстрашным Таргом и… ещё одна утрата, отец Никифор.
Вздох ужаса прошелестел по двору. Собирающийся вокруг народ зашевелился, все заговорили разом. Какая-то девка визгливо запричитала у коновязи. Боярин пригладил венчик волос на голом затылке:
– Держись, Любояр, горе наше беспредельно. А где тела?
Нам пришлось похоронить их там. Остатки татей ушли в лес, и мы два дня их преследовали. С собой взять не получилось.
– Ничего, потом перезахороним. А сейчас надо жить дальше. Думать о завтрашнем дне. Пойдём, родной, нам предстоит о многом поговорить.
– Хорошо, дядя Котяра, я только бойцов размещу, – он положил руку на седло. – Я тут решил, надо дружину, что на полигоне, возвращать. Как думаешь?
– Хорошо, хорошо, сын мой, – прищурился он. – Мысль правильная. Послать за ними?
– Не трудись. Я уже отправил гонца.
Котяра развёл руками:
– Когда успел, княжич?
– Успел.
– Верно мыслишь, – Котяра обнял княжича за плечи. – Ты же знаешь, Алексей, мне можно доверять. Никто не любит тебя так, как я. Сирота ты, сирота, – ладонь вытерла несуществующие слёзы.
Осторожно высвободившись, княжич вскочил на коня:
– За мной! Но, пошёл! – умный жеребец резво побежал на половину дружины, огороженную от княжеского двора высоким забором с воротами, кстати оказавшимися открытыми.
Понурые дружинники повели коней в поводу, и вскоре отряд скрылся за воротами. Народ потихоньку двинулся к выходу с княжеского двора. Бояре, обсуждая и сочувственно качая головами, поднимались в терем. Никто из них и не подумал разойтись. Ноги и беспокойство о судьбе княжества сами собой направляли их в тронный зал.
Белогост с потворником тем временем уже подъезжали к дому Смагина.
– Отдохнём здесь и подумаем, что дальше делать будем. Любояр, как осмотрится, обещал весточку прислать, – у калитки небольшого, но аккуратного смагинского сруба остановились.
Придержав меч, Гор соскользнул с седла, кулак ударил по деревянным плахам:
– Хозяева, есть кто дома?
Поскрипывая передним колесом, проехала телега. Мужик в лаптях, придерживая вожжи, оглянулся на гостей с интересом. Явно узнал волхва. Из дома напротив выскочили девочки лет по десять и остановились, с любопытством разглядывая пришлых. Ведун бросил взгляд в их сторону, и малышня поздоровалась. Старшая с длинными густыми косичками и серьёзными голубыми глазами поинтересовалась:
– А вы к кому, дяденьки? Если к дяде Клёнке, то его нет.
– А мы с дядей Клёнкой пару дней назад в Коломнах Купалу праздновали, а вот сейчас в город по делам прибыли, и он нам разрешил у него остановиться. Вы не возражаете? – он улыбнулся.
Девочка подхватила подружку под руку, и они развернулись, уходя. Последние слова она говорила, уже оглядываясь через плечо:
– Нет, не возражаю, живите сколько хотите, раз сосед разрешил.
Белогост хмыкнул: «Ну, стрекоза». Вытянув шею, заглянул через забор:
– Тихо. Похоже, никого. Открывай, сами зайдём. Тем более соседка не возражает.
Гор толкнул калитку и она, скрипнув, распахнулась.
По описанию Смагина нашли сарай, где можно оставить коней. Просторное помещение, предназначенное в обычное время для хранения кож и заготовок, вполне подошло и в качестве конюшни. По-быстрому обиходили лошадей. Колодец обнаружился в углу широкого двора. Поставив перед усталыми животными по полному ведру, повернулись к крыльцу. Парень вытащил из проушин щепку, запирающую дверь, и усталые путники оказались внутри дома. Здесь определённо жили. Смагин говорил, вроде собирались поселиться дети его друга – Полкана. Видать, поселились. На столе в стопке чистая посуда, на лавке разложена женская одежда – понёва и юбки. На вешалке плащи и кафтан.
– Давай, Горка, в баню. Помнишь, где что найти? – Белогост присел на скамейку.
– Помню, – скинув пыльный мятль, парень отстегнул с пояса меч. Сапоги остались у порога, и босиком, чувствуя, как облегченно расслабляются пальцы ног, он побежал на улицу.
Пока Гор искал дрова и закладывал печку, ведун обошёл двор. В углу у забора, в тени развесистой ивы обнаружились стол и скамейки. Кинув котомку на доски, извлёк из неё кусок вяленого мяса, пареную репу, огурцы, два последних варённых яйца, зелень с огорода Несмеяна. Нарезав на ломтики, разложил. И снова к колодцу, на этот раз для себя водички набрать.
После бани, усталые и довольные, пообедали на улице в тени дерева. Крепкий ветерок пушил сырой волос. Квохтали куры у соседей, на улице веселилась детвора. Наваливаясь на стол локтями, Белогост прислушивался к шумам, долетающим с дороги. Недалеко девчонки и мальчишки играли в «разбей цепи». Беззаботные визг и смех настраивали на светлый лад.
– Пойду я пройдусь маленько, а ты тут побудь. Можешь поспать, если есть желание. Главное, чтобы посланец от княжича тебя не потерял. Думаю, он, скорей всего, попозже будет, вечером, но на всякий случай никуда не девайся.
– Куда мне тут деваться? Побуду, – собрав остатки еды на тряпицу, Гор спрятал остатки в котомку ведуна.
– Тебе лошадей накормить, на задах огорода я копёнку видел.
Гор молча кивнул.
Давненько ведун не прогуливался по городу просто так. Понимал, конечно, время расслабляться ещё не пришло – любой дружинник, заподозрив в нём ведуна, может схватить и потащить на суд князю. Посчитав такое развитие событий нежелательным, ведун одел на себя мысленную шапку-невидимку. Теперь он мог в любой момент, активировав её, исчезнуть для подозрительных глаз.
Пройдя до конца улицы, вместе с нею Белогост завернул к восточной части крепости. По дороге ему встречались всё больше мастеровые люди, торговцы или прислужники. И ни одного воина. Город был небольшой, не более полуверсты от стены до стены. Ещё не устав, он очутился у церкви Святой Троицы. «Ну раз пришёл, почему бы и не навестить старого знакомца?» Перед входом закинул голову, разглядывая вытянутые по-новому купола, с крестами
