Бернард Корнуэлл - 1356
Стрел у лучников осталось мало, поэтому стрелки спрятали луки и взялись за алебарды с палицами.
Король Иоанн шагал к зияющей в изгороди широкой бреши, туда, где над рядами англичан возвышался стяг принца Уэльского. Филипп шёл рядом, бдительно охраняемый четырьмя рыцарями Звезды. Семнадцать других орденцев двигались среди латников баталии, обряженные в жюпоны с королевского плеча, дабы ввести противника в заблуждение.
— Держись ко мне поближе, Филипп, — сказал сыну Иоанн.
— Да, отец.
— Вечером будем праздновать победу в Пуатье. С музыкой!
— И пленниками?
— Десятками пленников. Сотнями. А из жюпона принца Уэльского я прикажу пошить тебе ночную рубашку!
Филипп засмеялся. Он, как взрослый, шёл в атаку с мечом и щитом, хотя король искренне надеялся на то, что сыну не придётся пускать их в дело.
Передние ряды баталии приблизились к изгороди и потеряли стройность. Те из воинов, что посмелее, ринулись вперёд.
— Монжуа Сен-Дени! Монжуа Сен-Дени!
Англичане хранили молчание. В просвете меж мельтешащих впереди спин подданных король успел выхватить взглядом тусклый блеск вражеских доспехов и поблекшие, видавшие виды стяги.
— Сен-Дени! — крикнул король, — Монжуа Сен-Дени!
Кардинал Бессьер следовал за баталией, отстав от неё на сотню шагов. Его сопровождали отец Маршан и три латника. Кардинал злился. Сражение разворачивалось как-то совершенно идиотически. Конные рыцари, которым было поручено превратить в кровавую кашу английских лучников, потеряли коней и погибли сами. Пешую атаку англичане тоже отбили, причём вместе с остатками первой баталии неизвестно куда без спросу ушла в полном составе вторая. Тем не менее, хотя кардинала и выводила из себя крайняя безалаберность и отсутствие порядка во французском войске, в грядущей победе он не сомневался. Королевская баталия была сформирована из самых славных и сведущих бойцов. К тому же, они были полны сил, а англичане порядком вымотаны. И помощь Господа со счётов тоже не стоило сбрасывать.
— Когда мы победим, — повернулся к отцу Маршану Бессьер, — проследите, чтобы наш дрессированный шотландец вернул «Ла Малис».
— Конечно, Ваше Высокопреосвященство.
Бессьер, человек практичный и не чуждый здравого скепсиса, повидал на своём веку немало козлиных костей, выдаваемых за мощи праведников. Однако с «Ла Малис» было не так. Интуитивно Бессьер чуял, что эта реликвия — настоящая, что металл меча хранил память о прикосновениях святого Петра. Чуял и верил: сторона, обладающая такой святыней, не может проиграть. А победа вознесёт Луи Бессьера прямёхонько в кресло римского понтифика.
Эта мысль вызвала у кардинала прилив воинственности. Он приподнялся на стременах и заорал:
— Вперёд, воины Христа!
Славно услышав его, французы бросились на врага:
— Монжуа Сен-Дени!
Томас скакал вдоль английских боевых порядков к их северному краю. В ушах отдавалась дробь вражеских барабанов. Французы опять наступали. О ходе сражения в целом Томас ничего не знал. Две короткие яростные стычки, в которых он успел поучаствовать лично, окончились удачно для англичан, а что происходило на прочих участках битвы, он не имел ни малейшего представления.
— Ты — лучник?
Донёсшийся до него вопрос Томас поначалу не принял на свой счёт. И, лишь сообразив, что спрашивают-то по-французски, осадил коня. Парень в жёлтой ливрее с чёрным, усеянным серебряными раковинами, крестом, повторил:
— Ты — лучник?
— Лучник.
— Мне нужны конные лучники, — несмотря на молодость, голос парня звучал властно и уверенно, — Лучники, но вооружённых для драки, а не для перестрелки.
— У меня таких с полсотни наберётся, — сказал Томас.
— Веди их сюда и поживее.
Французы уже ломились за изгородь. Вновь сталь встретилась со сталью, а плоть с плотью.
— Держать линию! — снова надрывались командиры англичан, — Держать!
Грохотали барабаны. Утробно выли трубы. Томас домчал до южного конца линии, куда пока не докатился противник.
— Карл! Держишь линию, не даёшь ублюдкам прорваться! Сэм, бери всех лучников, сади на коней и с топорами, мечами и прочим за мной!
Пока лучники взбирались в сёдла, Томас подъехал к Кину и попросил:
— Дай-ка мне алебарду!
Ирландец принёс ему оружие и, вскочив на лошадь, осведомился:
— Куда едем?
— Понятия не имею.
— Тайная вылазка, да? Мы дома часто так делаем. Просто садишься на коня и скачешь, куда дорога приведёт. Чаще всего, в таверну.
— Сомневаюсь, что наша вылазка окончится таверной, — буркнул Томас и громко скомандовал, — За мной!
Он повёл лучников обратно к северному краю. Слева разгоралась схватка. Английский строй, хоть и составлял в глубину всего четыре ряда, держался. Задние подпирали передних или кололи из-за их спин короткими копьями, а всадники выискивали тех из французов, кто открыл забрало, чтобы угостить их уколом длинного копья в лицо. Большая часть воинов противника топталась за пределами изгороди, дожидаясь, пока первые ряды оттеснят англичан от бреши.
Парень с раковинами окинул воинство Томаса одобрительным взором, кивнул и скомандовал:
— За мной!
Кроме стрелков Томаса, за парнем последовало несколько дюжин других лучников верхом и шесть десятков воинов в ливреях с его гербом. Томас заметил также Робби с де Верреком и нагнал их:
— Каков план действий?
— Атаковать с тыла, — с ухмылкой просветил его Дуглас.
— А кто наш командир?
— Капталь де Бюш, — на этот раз ответил Роланд.
— Капталь? Что за капталь?
— Де Бюш. Гасконец. Говорят, он чертовски хорош.
Надеюсь, думал Томас, он именно «чертовски хорош», потому что в противном случае атаковать с неполными двумя сотнями легковооружённых всадников целую армию — чистое безумие. Капталя, похоже, соображения подобного рода ничуть не смущали. Держась леса, он далеко обогнул правое крыло английского войска, где оборонялся герцог Сэйлсбери. Там кипел жаркий вой. Склон позволял французам обойти изгородь, и они не замедлили этим воспользоваться. Траншеи и ямы несколько сдерживали натиск врага, и лучники с латниками не давали ему прорваться. Томас вполглаза взглянул на драку и вернулся под сень деревьев. Под копытами коня трещали жёлуди. Дубов здесь было всё же больше, хотя каштанов тоже хватало. Горстка латников везла длинные боевые копья, осторожно лавируя с ними меж стволов и веток, вся группа капталя ехала медленно, приберегая силы лошадей для броска на противника. Звуки сражения ослабевали по мере продвижения на север.
