28 мгновений весны 1945-го - Вячеслав Алексеевич Никонов
Один из солдат батальона скажет: «Стреляло каждое окно, каждый камень. Мы приближались к рейхстагу перебежками, ползли по-пластунски, укрывались в воронках, окапывались в них, но упрямо шли вперед и вперед. Никто не хотел задерживаться. Все понимали, что возьмем рейхстаг – конец боям в Берлине.
Бой за рейхстаг был самым тяжелым из всех, в которых мне довелось участвовать».
Первая рота стремительным броском достигает парадного входа в рейхстаг. «В бинокль хорошо видно, как справа и слева от входа сосредоточиваются, прижимаясь к стенам, бойцы, – писал Неустроев. – Один прыжок – и уже можно ворваться внутрь. Но попробуй-ка появись там – внутри затаились гитлеровцы, ждут наготове. Сразу же получишь в упор пулеметную или автоматную очередь. Нужно действовать быстро, смело, но с умом.
Вот у двери распрямляется богатырская фигура. Это Сьянов.
– А ну, ребята, давай поднажмем! Дадим жару фашистам! Для профилактики вместе гранатами, вы – влево, вы – вправо, вы – прямо – огонь! – гремит его голос.
Гранаты с треском рвутся где-то под гулкими сводами вестибюля. А Сьянов приказывает:
– Еще наддай, ребятки, еще! Веселее, гранат не жалей! Не ночевать же нам на дворе!..
Получилась настоящая “артподготовка” с помощью “карманной артиллерии”. Лишь только прогремел последний взрыв, Сьянов скомандовал:
– А теперь за мной, вперед! Дружно! Всем вести на ходу огонь!
Коммунист Илья Сьянов первым бросается к входу, за ним – вся рота. Вместе с командиром врываются в дверь бойцы Николай Бык, Иван Богданов, Валентин Островский, Иван Прыгунов…»
Вот как запомнился рывок внутрь рейхстага рядовому Николаю Степановичу Быку: «Взбежав по ступеням, я бросился в пролом. После света в полумраке не увидел никого. Как учили меня перед атакой, дал вокруг себя очередь из автомата. И только после этого увидел совсем рядом вжавшегося в угол целехонького немецкого солдата. Он сильно перепугался и не пытался сопротивляться. Я тут же спросил его (немецкий пришлось выучить за время оккупации), какие помещения расположены рядом с входом, куда ведут лестницы и коридоры, кто и где держит оборону. Он ответил. Сказал, что в соседних комнатах обороняется несколько подразделений, но главные силы находятся в подвале.
Пока я спрашивал его, мимо меня пробежало много людей. Узнав все, что, по моему мнению, было нужно, я бросился разыскивать Сьянова, чтобы доложить ему обстановку…»
И вновь воспоминания Неустроева: «Справа к рейхстагу бежали бойцы батальонов нашей дивизии капитана Василия Давыдова и майора Якова Логвиненко, слева – батальона старшего лейтенанта К. Самсонова из 171-й стрелковой, но им пока достичь рейхстага не удалось…
В то же время, когда соседние батальоны вели бои на флангах, на первом этаже рейхстага наши штурмующие роты встретили яростное сопротивление противника. Фашисты обрушили пулеметный и автоматный огонь не только на атакующих, но и на те многочисленные комнаты и длинные коридоры, в которые еще не вошли наши солдаты.
Это был огонь обреченных, потерявших рассудок людей, от которого мы, впрочем, не несли особых потерь. Удар же наших подразделений был мощным и организованным, и враг, не выдержав такого стремительного натиска, стал отступать. Мы занимали одну за другой комнаты, коридоры и залы.
Наконец слышу долгожданный звонок телефонного аппарата. Хотя прошло менее часа, но это время показалось вечностью. Звонил из рейхстага капитан Ярунов. Он коротко доложил: “Новый наблюдательный пункт батальона готов, роты и отдельные штурмовые группы ведут бой в глубине рейхстага, но бой утихает, слышны только отдельные автоматные очереди да иногда разрывы гранат”.
– Батальон в рейхстаге. Перемещаюсь! – доложил я командиру полка».
Неустроев добрался до рейхстага. «Вокруг темно. Стрельбы никакой. Тишина. Она тревожила. Мы понимали, что это лишь временное затишье…
Я пришел к выводу, что продвигаться дальше в глубь здания сейчас рискованно. В темноте в многочисленных комнатах можно распылить батальон. А вдруг немцы пойдут в контратаку? Находимся-то в самом рейхстаге. Решил держать роты компактно. И не ошибся. Как вскоре выяснилось, в подземных помещениях рейхстага готовился к контратаке значительный гарнизон фашистов».
На КП полка Зинченко следил за каждым шагом атакующих: «В считаные минуты в рейхстаге – весь 1-й батальон. Вместе с 3-й ротой в рейхстаг вошли Гусев, Берест, а вскоре также капитаны Прелов и Матвеев.
К парадному входу бегут разведчики, Егоров и Кантария со знаменем, вот они поднимаются по ступеням и исчезают в дверях!..
1-й батальон нашего полка дружно поддержали воины 1-го батальона капитана В. И. Давыдова из 674-го полка. Здесь с самого начала штурма рейхстага решительно и отважно действовала, находясь все время на самом острие атаки, группа бойцов, возглавляемая лейтенантом Р. Кашкарбаевым.
Дружно прогремело общее “ура”, неудержимой получилась атака. Первые батальоны 756-го и 674-го полков в полном составе ворвались в рейхстаг и завязали бой внутри здания. На колоннах у главного входа, а вскоре и в окнах рейхстага появляются красные флаги и флажки.
Воспользовавшись замешательством противника, ошеломленного и отвлеченного мощной атакой главного и депутатского входов, вслед за батальонами 756-го и 674-го полков в рейхстаг через северный вход ворвался батальон старшего лейтенанта К. Я. Самсонова из 380-го полка 171-й дивизии».
Шатилов писал: «Теперь бой вспыхнул с новой силой. Руководили им заместитель Зинченко майор Александр Владимирович Соколовский, комбаты Давыдов и Неустроев. Впрочем, сказать, что это руководство велось по всем правилам, было бы преувеличением. Действия людей в огромном здании распались на отдельные схватки. Группы, часто разобщенные, плохо ориентирующиеся в лабиринтах коридоров и залов, начали пробиваться на второй этаж. Решающую роль приобретала инициатива этих групп и каждого солдата. Как только Неустроев вошел в рейхстаг, между ним и НП полка сразу же была установлена телефонная связь».
Зинченко: «Бой в рейхстаге вспыхнул с первых же минут жаркий и становился все ожесточеннее. Коридоры, залы, комнаты наполнились грохотом выстрелов, гранатных разрывов, криками противников, сошедшихся в смертельной схватке.
Лишь только бойцы 1-й роты ворвались в рейхстаг и проскочили полуовальный коридор, они сразу увидели дверь, ведущую в огромный зал заседаний. Снова – гранаты, и вслед за взрывами – в зал. Навстречу автоматные очереди. Вдоль стен статуи королей, разных политических и военных деятелей и “вождей нации”. Из-за них и поливали свинцом гитлеровцы. Бросок влево, вправо, на пол, очередь в ответ – несколько ниш за статуями уже в наших руках… Отчаянно сопротивлялись гитлеровцы в зале заседаний».
Но как только наши подразделения ворвались в рейхстаг, в 19 часов из района Бранденбургских ворот и южной части Тиргартена немцы снова двинулись в контратаку – численностью до полка, с танками и самоходками. «По всему было видно, что гарнизон рейхстага затребовал помощи, и гитлеровцы бросились атаковать, чтобы отрезать наши
