Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
пожар усилился. Все комнаты наполнились дымом, все было в огне, рухнула крыша, грозил обрушиться потолок. «Надо сдаваться!» – закричал один швед. – Вот чудак! – сказал король: – Он думает, что в плену лучше, чем умереть». Другой швед вспомнил, что можно пробраться в канцелярию, которая стояла рядом с домом. «Вот настоящий швед!» – сказал король, поцеловал его и произвел в полковники. «Ну, друзья! Берите побольше пороху и пуль; пробьемся в канцелярию!». Турки думали, что шведы погорели, как вдруг отворились двери и они, дав по два выстрела, пошли напролом, работая шпагами. Ближайшая толпа турок обратилась в бегство, но другие разом окружили шведов, король, зацепившись шпорой, упал на землю. Человек 20 янычар бережно подняли его на плечи и понесли к паше. Король затих, глядя ласково на турок, он улыбался, а они в азарте кричали и толпились, ничего не видя. Паша принял короля, подобно его сану. Он сказал, что сожалеет, что ему пришлось принять против него строгие меры. «О, – отвечал король, – если бы мои солдаты защищались, как следует, мы еще дней десять бились бы с вами!». Королю подвели богато украшенного коня и под конвоем повезли в Бендеры; пленных шведов, связанных попарно, измученных, израненных, турки гнали у своих стремян. Богатые французы и особенно англичане, из любви к королю, выкупали их после у турок; сам паша выкупил любимца Карла – генерала, который просил янычар отложить приступ.
Король-пленник скучал без дела, почти полгода он пролежал в постели, не желая ничего делать и знать. Наконец, он получил письмо от своей сестры, Христины, которая звала его на родину и писала, что государство сиротеет, что нужно закончить войны, а без короля ни она, ни Сенат такого большого дела на себя не берут. Прочитав письмо, Карл стал проситься домой. Турки очень этому обрадовались. В начале октября 1714 года за королем приехал паша с конвоем и с богатыми подарками от султана. Он привез большую красную палатку, шитую золотом, саблю, осыпанную бриллиантами, и 8 кровных арабских коней с богатейшими седлами, с серебряными стременами. Погрузив добро в 60 экипажей, большой караван, в котором находилось 300 лошадей, выступил из города Демотики, окруженный почетным конвоем, под начальством паши. Король ехал верхом.
По всей Европе разошлась молва о его чудесных подвигах, всем хотелось его видеть, ему готовили встречи. Узнав про это, король, недалеко от австрийской границы, распрощался с турками, собрал всех своих шведов и объявил им, что дальше поедет один, а они сами, как знают, пробираются в Померанию. Все изумились и опечалились: путь дальний, более 2 тысяч верст, каждый боялся и за себя, и за короля. Однако надо было повиноваться. Король брал с собой только одного шведа, Дюринга, вещей – никаких. В сером мундире, в ботфортах и синем плаще, он сел на почтовую лошадь и поскакал со своим товарищем, от станции до станции, сменяя лошадей, как нынче возят у нас эстафеты. Король хотел двигаться и по ночам, но Дюринг в первую же ночь подкупил смотрителя, чтобы он дал его брату, так он называл короля, саму дрянную лошаденку, а сам, отдохнув на станции, поехал в телеге и на рассвете догнал короля, который брел пешком. С тех пор они уже не разлучались: днем ехали верхом, ночью в телеге.
Через 16 суток безостановочной езды, в самую полночь, два всадника подъехали к воротам крепости Штральзунд. Король назвал себя курьером. После долгих часов ожидания его допустили к коменданту. Старый комендант думал, что в самом деле перед ним курьер. Карл взял его за плечо и спросил: «Неужели самые верные мои подданные меня узнают?». Старик, услышав знакомый голос, упал к ногам короля и заплакал от радости. Весь город узнал чудную весть: народ высыпал на улицы, стали поздравлять друг друга, зажгли плошки; на улицах пили за здоровье короля.
Крепость Штральзунд находилась в осаде: ее окружили 36 тысяч датчан и пруссаков. Это последняя крепость, уцелевшая от шведской Померании, и все ждали ее скорый конец, но король защищал ее с обычным мужеством и храбростью. Почти два месяца он не сходил с валов и бился как простой солдат, даже в солдатской куртке, а ночи проводил на голой земле, перед городскими воротами. Однажды он диктовал своему секретарю письмо, и как раз в это время треснула крыша от упавшей бомбы. Секретарь выронил перо. «Что случилось? – спросил король. – Ах, государь, бомба! – Ну, так что же? Какое вам дело до бомбы, пишите дальше!»
Когда неприятель совсем завладел крепостью, короля почти силой усадили ночью в шлюпку, и так как в это время гавань была уже покрыта льдом, то приходилось работать баграми. Утром стали в них стрелять; несколько человек ранили, одного убили, но король уцелел. С трудом выбрались пловцы в море, где пересели на старый, негодный корабль. В бурную дождливую ночь этот ветхий корабль пристал у берегов Швеции, и король, как бедный викинг, должен был укрыться под скалой в ожидании рассвета. Тут только он узнал тот берег, с которого отплыл 15 лет назад бить русских!..
Как и во времена счастливой молодости, король скакал по крутым скалам или летал орлом от одного отряда к другому. Все полагали, что король займется защитой своих владений, а он в мае следующего года с 20 тысячами войсками вступил в соседнюю Норвегию. Поздней осенью шведы приступили к осаде Фредериксгалла. Король, по обыкновению, проводил время в траншеях. Как-то ночью, в последних числах ноября, он взобрался на бруствер и, подперев левой рукой голову, смотрел на крепость. Луна освещала местность, обнаженная голова короля светилась среди черной земли. Внизу находился французский инженер и несколько шведских офицеров. Они умоляли короля спуститься вниз. Вдруг раздался странный звук,
