Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
В начале июля 1711 года русский царь, понадеевшись на одноверных нам князей Молдавии и Валахии, перешел с малыми силами турецкую границу, но на реке Прут был окружен вчетверо сильнейшей турецкой армией. Он очутился почти в таком же положении, в каком два года назад находился Карл XII в Украине. Однако турки побоялись доводить дело до конца и заключили мир. Шведский король узнал об этом, когда уже было поздно. Он сел на коня и прискакал в Яссы. Еще с другого берега он видел, как наши шли с музыкой, с распущенными знаменами и барабанным боем. Не понимая в чем дело, Карл переплыл через реку, проскакал через бывший наш лагерь и прямо вошел в шатер Балтаджи. В сильном гневе король стал его упрекать, что он выпустил русскую армию. «По нашей вере, – сказал Балтаджи, – нужно мириться, если враг просит мира». – «А разве наша вера позволяет заключать невыгодный мир? Ты мог пленить самого государя!» – На это Балтаджи ответил: «А кто же без него стал бы править русским царством? Не всем же государствам жить по чужим землям!» Карл еще больше рассердился, грозно посмотрел на турка и так круто повернулся, что порвал ему своей огромной шпорой платье. Не сказав никому ни слова, король сел на коня и уехал в Бендеры. Это верст 50, вернувшись к себе, она нашел, что шведский лагерь залило водой. Король приказал перебираться на другое место, выстроил для себя и для своих генералов каменные дома, и можно было подумать, что он хочет навсегда остаться в Турции. Однако великий визирь, боясь гнева, стал хлопотать, чтобы выпроводить короля поскорее домой. Бендерский губернатор Измаил-паша получил приказание уговорить короля уехать в Швецию, причем обещал соблюсти все почести, приличные его сану. Этот паша был незлобный человек, его любили все шведы, любил и король. Карл, вместо ответа, потребовал, чтобы ему дали 100 тысяч войска и сменили великого визиря. Тогда из столицы пришел приказ: не выдавать шведам ни денег, ни припасов. И это не помогло: король велел вывести за лагерь 20 арабских лошадей, подарок султана, и без всякой жалости их перестрелять:
«Если у меня отняли сено, так мне не нужно их лошадей». Денег достали тайно в Константинополе через друзей, и казначей получил приказание выдавать шведам четвертное содержание против того, что выдавали турки. Тогда паша сам пошел к королю и спросил у него, хочет ли он уехать, как друг? «Пошел вон! – закричал на него король. – Коли посмеешь, делай, что тебе приказано!». Оставалось только одно – употребить сил; 20 тысяч татар и 6 тысяч турок окружили шведский лагерь.
В лагере закипела работа: копали рвы, делали насыпи, забивали окна в домах, работали солдаты, чиновники, офицеры, работал сам король. Бендерский паша прислал сказать, что он получил повеление от султана не щадить никого, и лучше бы им, шведам, уйти по доброй воле. Близкие к королю стали его просить бросить это дело; многие стояли на коленях, плакали, просили ради Отечества не губить себя. Король не сдался на их просьбы. «Прежде вы сражались как храбрые воины, теперь же говорите как трусы. Исполняйте свои обязанности!» – сказал король и поскакал расставлять стражу. Он обещал солдатам деньги, награды и чины и воодушевил их на беспримерную в истории битву. Турки и татары с 12 орудиями пошли на приступ; впереди шли янычары. Навстречу туркам выехал из лагеря шведский генерал Готгоузен, ближайший друг короля, и стал уговаривать янычар, чтобы они повременили три дня. Он напомнил им старую дружбу с королем, припомнил его ласки, щедрые подарки. Янычары выслушали все и поклялись своими бородами, что они на приступ не пойдут. Напрасно паша подавал сигналы начать битву, никто его не слушал. Янычары вернулись домой. Тогда паша призвал к себе в палатку янычарских начальников, вызвал самых старых солдат и показал им подлинный приказ султана. Увидев султанский фирман, янычары вырядили королю 60 человек, самых почтенных стариков, которых он знал и больше других любил. Без всякого оружия, с палками в руках, 60 стариков, с длинными белыми бородами, отправились в лагерь короля. Здесь они объявили генералам, что готовы на свой страх проводить короля в Андрианополь, где он может сам переговорить с султаном. Карл, считая постыдным сдаться без боя, не принял даже янычар и велел им передать, чтобы они поскорее убирались, откуда пришли, не то им остригут их бороды. Янычары оскорбились: «А, железная голова! Сама хочет своей погибели, так пусть же погибает!» И, вернувшись в лагерь, рассказали об обиде всем товарищам. Турки поклялись теперь слушать пашу, который тотчас подал сигнал к наступлению.
Турки, с одной стороны, татары, с другой, быстро придвинулись к лагерю, выстрелили из пушек и бросились на окопы. 300 шведов сдались без боя, турки так их сдавили, что им нельзя было и сражаться. Король стоял на коне между своим домом и окопами: «Ну, теперь будем защищать свои очаги!» – сказал он и поскакал во всю прыть, за ним генералы и вся свита, человек 20. Дом короля был хорошо укреплен, в нем находилось до 40 человек прислуги. Когда король подъехал к воротам, то увидел, что там уже хозяйничают турки и татары. Он спрыгнул с коня и со шпагой в одной руке, и с пистолетом с другой бросился прочищать себе дорогу. На него со всех сторон набросились: один янычар приставил к его голове пистолет и уже начал спускать курок, как товарищи в суматохе толкнули его в локоть и пуля попала в руку шведскому генералу Горну, а королю оторвало только кусок уха. Карл всадил в турка свою шпагу. В эту минуту прислуга открыла дверь в зал, король успел вскочить в дом, за ним – свита, и дверь захлопнулась. «Выгоним отсюда этих дикарей!» – закричал король, открыл двери и бросился по комнатам, побивая турок своей шпагой. Шведы гонялись за ними и выгнали всех до единого, а двое янычар
