Бернард Корнуэлл - Гибель королей
– Где мы? – крикнул я Меревалю.
– Это место называется Скроббесбург, лорд, – крикнул он в ответ.
Это место было создано для обороны. Ширина перешейка составляла триста шагов, и для его защиты у меня имелся мой отряд в сто сорок три человека, а также отряд Мереваля. Кроме того, среди беженцев было немало мужчин, которые служили в фирдах. У них нашлись топоры, копья, охотничьи луки и даже несколько мечей. Мереваль уже выстроил их в шеренгу по перешейку.
– Сколько у тебя людей? – спросил я у него.
– Триста, если не считать моих восемьдесят три воина.
Датчане наблюдали. Их было примерно сто пятьдесят, к ним с севера шло подкрепление.
– Расставь сотню из фирда в крепости, – сказал я Меревалю.
Крепость стояла на южной стороне перешейка, поэтому оборонять предстояло длинную северную часть. Рядом с рекой земля была болотистой, и я сомневался, что кому-то из датчан удастся преодолеть эти участки, поэтому я построил стену из щитов между подножием холма и краем болота.
Солнце быстро опускалось за горизонт. Вот сейчас, размышлял я, датчанам следовало бы атаковать, но они не атакуют, несмотря на преобладающую численность. Кажется, нашим смертям придется подождать до завтрашнего утра.
Мы почти не спали. Я разжег костры по всему перешейку, чтобы видеть, если датчане пойдут в атаку ночью. Мы наблюдали, как на севере разжигаются все новые и новые бивачные костры по мере того, как прибывают новые отряды. К тому моменту, когда опустилась ночь, костров стало столько, что они подсвечивали небо. Я приказал Райперу обследовать деревушку и выяснить, какие продукты у нас имеются. В Скроббесбурге оказались запертыми не менее восьми сотен человек, и я не представлял, сколько еще нам придется оставаться здесь. Вряд ли нам хватило бы еды больше, чем на несколько дней, даже если бы мы забили весь скот.
Взяв с собой десять человек, Финан принялся разбирать хижины, чтобы из бревен строить барьеры на перешейке.
– Самым разумным, – сказал мне Мереваль в ту долгую, беспокойную ночь, – было бы переплыть на лошадях реку и поспешить дальше на юг.
– И почему же ты так не поступил?
Он улыбнулся и кивнул в сторону детишек, спавших на земле.
– И отдать их датчанам, лорд?
– Я не знаю, сколько мы тут продержимся, – предупредил я его.
– Лорд Этельред отправит армию, – уверенно заявил Мереваль.
– И ты веришь в это?
Он усмехнулся.
– Ну, тогда, может, король Эдуард.
– Может, – согласился я, – но пройдет два или три дня, прежде чем твои гонцы доберутся до Уэссекса; еще два-три дня они будут пересказывать всем сообщение. К этому времени мы уже будем мертвы.
Мереваль вздрогнул, услышав горькую правду. Он тоже понимал: на что-то надеяться мы можем лишь при условии, что армия уже выступила, в противном случае мы обречены. Крепость – это жалкие остатки какой-то древней войны против валлийцев, которые всегда грабили западные земли Мерсии. У крепости есть ров, который не остановит и калеку, и палисад, прогнивший настолько, что бревна можно свалить рукой. Сооруженная нами преграда смехотворна, эта свалка стропил и потолочных балок способна задержать человека, но никогда не остановит решительную атаку.
Я знал, что Мереваль прав, что наш долг – перебраться через Сеферн и спешить на юг к тому месту, где назначен сбор армии. Но тогда пришлось бы бросить на произвол судьбы людей, нашедших убежище в этой деревушке. А датчане уже, возможно, переправились через реку. К западу было несколько бродов, и они наверняка захотели бы окружить Скроббесбург, чтобы помешать подкреплению добраться до нас. По сути, размышлял я, нам остается надеяться только на то, что датчане решат двигаться дальше и не станут растрачивать свои силы на бой с нами. Надежда была хлипкой, и к рассвету, когда на востоке небо слегка просветлело, я ощутил безграничное отчаяние приговоренного. Три норны не оставили мне никакого шанса, кроме как развернуть свое знамя и погибнуть со «Вздохом змея» в руке. Я подумал о Стиорре, своей дочери, и мне очень захотелось еще раз увидеть ее. А потом наступил рассвет, который принес с собой туман, низкие тучи и мелкий моросящий дождь.
Сквозь туман я увидел датские знамена. В центре было знамя Хестена, череп на длинном шесте. У слабого ветерка не хватало сил раскрыть полотнища, поэтому я не разглядел, изображены ли на них орлы, вороны или кабаны. Я просто их сосчитал. Их было как минимум тридцать, часть закрывал туман, и под этими знаменами датчане строили стену из щитов.
У нас было два знамени. Мереваль водрузил над крепостью стяг Этельреда – скачущая белая лошадь. Свое знамя с волчьей головой я установил чуть пониже и к северу и велел Осви, своему слуге, срезать молодое деревце, чтобы с его помощью растянуть полотнище во всю ширину и показать датчанам, с кем им придется иметь дело.
– Это же прямое приглашение, лорд, – сказал Финан и топнул ногой по мокрой земле. – Помнишь, ангелы сказали, что ты умрешь. Им всем охота прибить твой череп над своей дверью.
– Я не собираюсь от них прятаться, – сказал я.
Финан перекрестился и перевел взгляд на вражеские полчища.
– Что ж, зато все будет быстро, – произнес он.
Туман медленно рассеивался, а дождь продолжал моросить. Датчане сформировали линию длиной в полмили между двумя рощицами. Линия была настолько плотной, что у меня возникло впечатление, будто она уходит в лес. Странно, подумал я, но в этой непредвиденной войне все было странно.
– Семьсот человек? – прикинул я.
– Примерно, – ответил Финан, – в общем, много. И еще больше среди деревьев.
– А зачем?
– Может, ублюдки хотят, чтобы мы атаковали их? – предположил Финан. – Чтобы потом взять нас в клещи?
– Они знают, что мы не станем атаковать, – сказал я.
Они значительно превосходили нас по численности, а наши люди не были обученными воинами. Датчане наверняка это знали просто потому, что фирды редко вооружали щитами. Ну, выстроили бы мы стену из щитов, но они увидели бы, что по обеим сторонам стоят люди без щитов. Они стали бы для них легкой добычей – ведь при наступлении противника фирд сломался бы, как сухая веточка, в этом я не сомневался.
Однако датчане зачем-то разместили своих людей среди деревьев. Время от времени они били мечами по щитам, чтобы устрашить нас, и я слышал их боевые кличи, хотя они и находились довольно далеко.
– Почему они не наступают? – жалобным тоном спросил Финан.
Я не мог дать ответ, потому что не представлял, что задумали датчане. Мы в их полной власти, а они стоят на месте, вместо того чтобы наступать. Вчера они медленно продвигались на юг, а сегодня стоят недвижимо? И это великое вторжение? Я разглядывал их, гадая, и вдруг над головой у меня пролетело два лебедя, громко хлопая крыльями. Знак, но вот что он означает?
