Бернард Корнуэлл - Гибель королей
– А куда мне идти? Я прожила здесь больше сорока лет. Как мне начать все сначала? Кто купит у меня эту землю?
Всю ночь шел дождь, и сквозь тростниковую крышу капала вода. К рассвету небо очистилось. Мы были голодны, потому что у вдовы не хватало продуктов для всех. Чтобы накормить нашу ораву, ей пришлось бы забить всех своих петухов, которые так воодушевленно кукарекали, и свиней, которых она собиралась увести в ближайшую березовую рощу. Мы принялись седлать лошадей. Осви, мой слуга, затягивал подпругу на моем жеребце, а я прошел к канаве, прорытой на северной стороне участка, и стал мочиться, глядя вдаль. Над горизонтом висели низкие, тяжелые тучи. А что там за темное пятно?
– Финан, – позвал я, – вон то – дым?
– Кто его знает, лорд. Будем надеяться, что да.
Я расхохотался.
– Надеяться, что это дым?
– Если мир затянется, я сойду с ума.
– Если он затянется до осени, мы поедем в Ирландию, – пообещал я, – и прикончим парочку твоих врагов.
– Не в Беббанбург?
– Для Беббанбурга мне нужно не менее тысячи человек, а чтобы вооружить тысячу человек, мне нужны военные трофеи.
– Всем нам мечты доставляют страдания, – с тоской произнес он и устремил взгляд на север. – Думаю, это дым, лорд. – Он нахмурился. – Или просто грозовая туча.
И тут прибыли всадники.
Их было трое, и они галопом скакали с севера. Увидев нас, они съехали с дороги и, пришпорив своих заляпанных грязью, уставших лошадей, направились к дому. Это были люди Мереваля, он отправил их предупредить Этельреда о том, что датчане атакуют.
– Их тысячи, лорд, – возбужденно рассказывал один из гонцов.
– Тысячи?
– Их трудно сосчитать, лорд.
– Где они?
– В Вестуне, лорд.
Название ни о чем мне не говорило.
– А где это?
– Недалеко.
– В двух часах езды, лорд, – ответил другой.
– А Мереваль?
– Отступает, лорд.
Они пересказали мне сообщение, которое Мереваль передал Этельреду. Оно состояло лишь в том, что армия датчан налетела со стороны Сестера и что их оказалось слишком много, чтобы небольшой отряд Мереваля мог сдержать напор или хотя бы вступить в бой. Датчане продвигались на юг, и Мереваль, помня, какую тактику я применял против Сигурда, решить отступать к валлийской границе в надежде, что с холмов спустятся дикие племена и атакуют захватчиков.
– Когда они напали? – спросил я.
– Вчера, лорд. В сумерках.
Странное время, подумал я, хотя, с другой стороны, самое подходящее, чтобы застать людей Мереваля врасплох. И если они рассчитывали именно на это, то их план провалился. Мереваль был начеку, разведчики предупредили его, поэтому он успел отойти.
– Сколько у него сейчас человек? – спросил я.
– Восемьдесят три, лорд.
– А кто возглавляет датчан? Какие знамена ты видел?
– С вороном, лорд, и еще одно с топором, разрубающим крест, и еще с черепом.
– Там еще были драконы, – добавил второй гонец.
– И два с волками, – сказал третий.
– И олень с крестами на голове, – сказал первый.
Он показался мне самым умным и внимательным из троих.
– Там был летящий ворон? – спросил я у него.
– Да, лорд.
– Это Сигурд, – сказал я. – Топор – это Кнут, а череп – Хестен.
– А олень, лорд? – спросил гонец.
– Этельволд, – с горечью ответил я.
Выходит, Оффа был прав: датчане атаковали из Сестера, а это означает, что они направляются на юг, и ведет их, по всей видимости, Этельволд. Я перевел взгляд на север и сказал себе, что датчане могут быть очень близко.
– Лорд Этельред, – обратился я к первому гонцу, – скорее всего отправит тебя к королю Эдуарду.
– Вполне возможно, лорд.
– Потому что ты видел датчан, – продолжал я. – Так что передай королю Эдуарду, что мне нужны люди. Скажи ему… – Я замолчал, пытаясь принять такое решение, которое не будет погублено ходом времени. – Скажи ему, что они должны ждать меня в Виграсестере. А если окажется, что Виграсестер осажден, пусть ищут меня в Сирренсестере.
Я уже понимал, что нам придется отступать, и к тому моменту, когда Эдуард ответит и пошлет людей – если вообще пошлет, – может получиться так, что датчане выдавят меня на юг, к Темезу.
Гонцы поскакали на юг, а мы стали пробираться на север, выслав вперед и по флангам дозор. Теперь я знал: то темное пятно в утреннем небе было не грозовой тучей, а дымом от горящих крыш.
Уже и не сосчитать, сколько раз за свою жизнь я видел этот знак войны, эти черные клубы дыма, поднимающегося над деревьями, и понимал, что еще одна деревня или еще один дом превращен в пепел.
Мы медленно продвигались на север, и я своими глазами видел, что миру, за который так ратовал Плегмунд, пришел конец. То был мир, размышлял я, недоступный пониманию. Это фраза из священной книги христиан, и мир Плегмунда действительно оказался выше понимания. Датчане затихли очень надолго, и это заставило Плегмунда поверить в то, что его бог ослабил его врагов. Сейчас же они разрушили трудное для понимания спокойствие, и уже вовсю горят деревни, фермы, стога и мельницы.
Через час мы увидели датчан. Вернулись разведчики и доложили, где находится враг, хотя на это и без того четко указывали столбы дыма, тянущиеся в небо, и толпы беженцев на дороге. Мы поднялись на гребень невысокого лесистого холма и смотрели, как пылают жилые дома. На склоне холма была ферма с амбарами и сараями, и между постройками толпились люди. У дома стояла крытая повозка, и в нее поспешно загружали недавно собранный урожай.
– Сколько их там? – спросил я у Финана.
– Три сотни, – ответил он, – как минимум.
Еще больше людей было у подножия холма. Отряды датчан рыскали по лугам, выискивая беженцев. Я увидел кучку женщин и детей, которых вооруженные мечами датчане вели куда-то, наверняка на рынок рабов, к морю. Еще одна крытая повозка, загруженная горшками, вертелами, граблями, мотыгами, ткацким станком и всем, что может оказаться полезным, уже ехала на север. Вслед за ней брели захваченные в плен женщины и дети, несколько человек гнали огромное стадо домашнего скота. Кто-то уже сунул горящий факел в тростниковую крышу. Откуда-то из долины донесся звук рога, и датчане, пешие и верховые, потянулись к дороге.
– Господи Иисусе, – произнес Финан. Я увидел человеческий череп, насаженный на длинный шест. – Хестен, – добавил он.
Я взглядом искал Хестена, но внизу было слишком много всадников. Других знамен я не увидел, во всяком случае, таких, которые были мне знакомы. Меня так и подмывало поднять своих людей, галопом скатиться с холма и порубить отставших датчан, однако я преодолел искушение. Отставшие были недалеко от основных отрядов, и нам бы тут же дали отпор, а потом одолели бы нас числом. Датчане продвигались неспешно, у них были отдохнувшие и сытые лошади, и сейчас моя задача состояла в том, чтобы обогнать их и наблюдать за тем, что они делают и куда направляются.
