Станислав Пономарев - Гроза над Русью
В нескольких местах за жилищами действительно стояли громадные чучела из хвороста, одетые в вывернутые наизнанку старые овчины.
«Напрасно я казнил своих богатуров...» — подумал каган, но вслух ничего не сказал.
Дома оказались пустыми. Продовольствие руссы вывезли все до зернышка или закопали в землю. Искать его было некогда.
— О Непобедимый! — обратился к Ураку Фаруз-Капад-эльтебер. — Очень странно, что крепость рядом с Верхним городом оказалась пустой. Не устроил ли нам коварный Святосляб западню?
— Нет, славный Фаруз-Капад. Урусы малочисленны, и Святосляб вынужден снять отсюда воинов, чтобы защитить Верхний город. Он хорошо понимает, что мы сразу же пойдем на штурм его стен.
Урак поднялся на башню, обращенную в сторону Днепра, и удовлетворенно улыбнулся: весь стрежень реки был занят широкой колышущейся полосой. Это воины Гадран-хана, кто на бурдюках, кто держась за гривы коней, переплывали водный поток и спешно занимали откосную полосу перед Пасынчей Беседой, или, как ее называли хазары, улицей Богатуров. Руссы с красными большими щитами мелькали на стенах Вышнеграда и, видимо, сильно волновались.
— Наконец-то мой меч у твоего горла, проклятый Святосляб! — злорадно прошептал старый каган и втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы.
Что-то внезапно треснуло рядом. Стена башни, обращенная к Вышнеграду, схватилась огнем. Прежде чем Урак и окружающая его свита сообразили в чем дело, у ног их разлетелся пылающий горшок. Брызги полетели в разные стороны, зажигая все вокруг. Однако каган и ханы не пострадали. Только на одном из них вспыхнул архалук, который мигом сорвали тургуды. Каган посмотрел в сторону Верхнего города: оттуда по пологой кривой вниз, в Звенигород, летели, кувыркаясь, охваченные огнем круглые шары. Крепость занялась пламенем сразу в нескольких местах.
— О Непобедимый! — закричал Сегесан-хан, стараясь закрыть собой властелина. — Пора уходить. Иначе мы все сгорим здесь!
Урак и сам понял это. Он поспешно спустился с башни, вскочил на коня и полетел вон из крепости. Свита едва поспевала за ним...
Бек-хан Илдей свирепо подгонял коня. Его тревога передалась другим, и вот уже более пяти тысяч всадников спешит к реке Глубочице. Когда они сквозь пламя Подола вырвались на плес, то все как один завыли от ярости и страха — весь стрежень Глубочицы был занят двумя рядами русских боевых ладей. Из-за червленых щитов посверкивали наконечники копий и островерхие стальные шлемы. Миг — и с ладей выпорхнула густая туча стрел. Вокруг бек-хана завопили раненые. Печенеги отхлынули, отвечая на стрельбу. И тут на них ринулись невесть откуда взявшиеся русские комонники. Они наступали сомкнутым строем. Степняки повернули коней навстречу. Масса людей и коней заплясала в смертельной круговерти. Илдей с сотней охраны рванулся в горящий Подол, чтобы отыскать Курю и бросить соплеменников на обратный прорыв...
Святослав в броне простого русского воина стоял на площадке ротной башни, обращенной в сторону хазарского боевого стана на Воиновом поле. Уже два часа прошло с тех пор, как были заняты Звенигород и Пасынча Беседа. Теперь Вышнеград был окружен врагами со всех сторон.
Звенигород пылал, выбрасывая клубы сизого дыма. Святослав, прищурясь, смотрел па горящую крепость. Обернувшись, сказал Улебу:
— Лихо сработали машины Спирькины. Враз занялся пламенем Звенигород. Видал, как козары из него утекали? Огонь теперь не даст соединиться ордам на Пасынче Беседе с дружинами козар на Воиновом поле.
К великому князю со всех сторон спешили гонцы.
— Печенеги теснят дружину могутов на Подоле. Рогволод уводит степняков к Почайне и Непре-реке, а неумытые, не слушая ханов своих, татьбу вершат!
— Много ли воев потерял Рогволод? — спросил Святослав.
— Нет покамест.
— Добро!
— Смотри, княже, — указал рукой в поле Улеб. — Хакан изготовился к приступу. Сейчас казары полезут на нас.
О том, что Урак собирается нанести с двух сторон одновременный удар по Вышнеграду, Святослав догадался тотчас. Да только не получилось это у кагана. Горящий Звенигород не давал врагу приблизиться к стенам Киева со стороны Днепра по Зборичеву взвозу. Сами того не ведая, степняки плясали под дудку Святослава, и пока все их действия подчинялись его незримой воле.
Князь скрывал свои мысли даже от собственных воевод. Слушал советы, соглашался или не соглашался с мнением других, но в основном вес делал по-своему. Свенельд вчера прислал горлицу с посланием, предлагая разгромить хазарскую орду за Днепром, не дав ей переправиться к Киеву. Князь не согласился, не без основания полагая, что этим только насторожит кагана-беки Урака и тот ускользнет от возмездия.
Отправляя утром гонца к Добрыне, Святослав строго наказал ему не открываться врагу до поры. И лишь по особому сигналу с башни Вышнеграда скоро идти через Днепр в реку Глубочицу, а частью ладей запереть степняков в Пасынче Беседе.
Орда на Воиновом поле была велика — не менее тридцати тысяч сабель. Наездники из самых бесшабашных крутились у стен, задирались, пускали в защитников стрелы. Руссы отвечали им, просились у воевод в поле на поединок. Но те строго осаживали богатырей.
— Устоим ли? — с тревогой произнес Улеб, оглядывая бессчетное число хазар.
Тень промелькнула на лице Святослава, холодные голубые глаза неотрывно наблюдали за суетой в хазарском стане.
— Не только устоим, но и побьем хакана! — не оборачиваясь ответил князь. — Урак, ако конь ретивый, закусил удила и мчится не разбирая дороги. И не ведает он покамест, что чембур[114] от узды его в моей деснице... — Обернулся к Улебу, засмеялся отрывисто и сухо — Так-то, брат мой!
— Печенеги теснят нашу дружину на Подоле, — не сдавался Улеб. — Што им стоит поворотить коней да подмогнуть козарам?
Святослав помолчал, загадочно улыбаясь.
— А што станется, брат, с печенегами, — спросил он, — ежели мы на Глубочице лодии оружные поставим?
Улеб не ответил: теперь план Святослава раскрылся перед ним полностью во всей своей простоте. Он только усомнился, хватит ли сил для быстрого разгрома врага.
— Воев хватит! — отрезал великий князь. Хватит! Ибо теперь под стягом моим многие тысячи ратников, из них половина тяжело оружные. И все они в миг сей ако персты десницы в кулак сжимаются. Поглядим, удержится ли хакан на копытах от удара того кулака.
Улеб изумленно воззрился на брата.
— Што, не ведал о сем? — рассмеялся Святослав. — Ну коли ты не ведал, так хакану казарскому и печенегам сие тем паче не ведомо. Ты сейчас узнал правду, им тоже недолго ждать осталось!.. Скажи лучше, изготовил ли ты машины свои к битве?
