Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза
В это время главная квартира русской армии была сильно озабочена переправой. Неприятельский берег казался так хорошо укрепленным, что не знали, где бы лучше сделать высадку. Государь обратился за советом к Гладкому. А так как запорожцы, кроме рыбной ловли, промышляли охотой, то они тотчас припомнили, что на том берегу есть место верст на 20 поросшее камышом, в роде плавни, где турки никак не могут ожидать высадки. Там, по их словам, поперек плавни тянется земляной вал, то поднимаясь, то опускаясь под водой, а в одном месте он расширяется в площадку, на которой можно собрать целую дивизию. Кошевой просил разрешения съездить, разыскать конец вала, где он упирается в берег. Гладкий с одним из куренных атаманов побывали ночью на том берегу, прошли до широкой поляны, обсаженной деревьями, потом, сделавши на камышах заметку, вернулись и просили доложить Государю. Чтобы удостовериться в справедливости их слов, Государь послал в следующую ночь одного из своих флигель-адъютантов: все оказалось верно. Тогда войска перенесли на руках 42 запорожских лодки как раз против указанного места, и в ту же ночь началась переправа дивизии Рудзевича. Часть запорожцев подвозила солдат, а остальные были расставлены вдоль вала для указания дороги. Дивизия Рудзевича двинулась с музыкой и барабанным боем в тыл ближайшей турецкой крепости Исакчи; в то же время дунайская флотилия, под начальством Гамалея, сделала фланговую атаку. Турки, пораженные ужасом, покинули крепость, которую Рудзевич сейчас же занял. Последний пришел в такой восторг, что объявил кошевому, что если он не будет сегодня полковником, то он, Рудзевич, не хочет быть генералом, отдаст свои эполеты Государю. Как тут приезжает флигель-адъютант с приказанием, чтобы кошевой на своей лодке и со своими гребцами прибыл к Государю. Осип Михайлович сел за рулевого, 12 куренных атаманов взялись за весла, и когда переехали в Измаил, Государь, оставив свою свиту, один вошел в запорожскую лодку и приказал опять грести в Исакчу. Здесь паша поднес ему ключи крепости, и здесь же Государь, вынув из чемодана полковничьи эполеты и Георгиевский крест, собственноручно навесил их Гладкому, а 12-ти куренным пожаловал знаки отличия военного ордена. На той же лодке Государь проехал к своей флотилии поблагодарить моряков за молодецкое дело. Из запорожцев был составлен пятисотенный полк под названием «Пешего Дунайского казачьего полка». Осип Михайлович Гладкий – командир полка, куренные атаманы назначены за офицеров. Казакам поручили наблюдать за исправностью моста, а Гладкий на все время войны был прикомандирован к главной квартире.
Государь Император, покидая армию, приказал Гладкому следовать за собой. В Одессе он представил его Императрице, которая обласкала и пригласила бывшего кошевого к своему столу. По окончании войны Гладкий, по приказанию Государя, отправился на Кавказ выбрать удобные места для поселения своего войска. Пока он там ездил, пришло в столицу донесение, что кошевой имеет в Полтавской губернии жену и четырех детей. Государь, хотя и был обманут, но нисколько не разгневался. Напротив, он велел доставить двух его детей в Петербург для воспитания за счет казны. И кошевого он встретил ласково, выслушал доклад об осмотре земли и только потом спросил, отчего Гладкий скрыл от него правду? Осип Михайлович доложил, что в присутствии всех запорожцев ему иначе нельзя было поступить: товарищи перестали бы ему верить и во всем остальном. Государь вполне его одобрил. Обласканный монаршими милостями Гладкий поспешил на родину, в Полтавскую губернию. В глубокую зиму он подъехал к бедной хате, в деревенском захолустье, где нашел в сборе всю свою семью, покинутую им 10 лет тому назад. Велика была радость бедной матери, осиротелых детей, еще больше изумление односельчан, знававших его в ту пору, когда он ходил в простой казацкой сермяге.
Прослывшие в свое время «неверными», запорожцы были поселены на берегу Азовского моря, между Мариуполем и Бердянском, под именем Азовского казачьего войска, наказным атаманом которого считался Осип Михайлович. В проезд Государя на Кавказ через Керчь, Гладкий встречал его в числе прочих начальствующих лиц. Государь, минуя других, подошел прямо к нему и милостиво сказал: «Здравствуй, мой вождь и витязь Осип Михайлович!». Так высоко ценил Монарх заслуги кошевого, снявшего грех со своих братьев-запорожцев!
Вообще, покойный Государь при всяком удобном случае выражал свое благоволение к войску Черноморскому. В 1844 году исполнилось 50 лет со времени водворения казаков на Тамани. Государь прислал к этому времени большое белое знамя Св. Победоносца Георгия. Для торжественного приема новопожалованного знамени были собраны в Екатеринодар атаманы всех черноморских куреней. Каждого из них сопровождали малолетки и престарелые казаки, служившие еще в «славном войске Низовом Запорожском». Старики сходились порадоваться торжеству молодежи да вспомнить на закате дней славные времена матушки-царицы; подростки были призваны затем, чтобы передать своим уже внукам, как они принимали царские милости. На войсковой праздник получили приглашение мирные черкесы и даже немирные шапсуги. Стечение народа по случаю троицкой ярмарки было необычайное. Среди воинского стана, у порога атаманской ставки, вкопали старый чугунный единорог, дулом вверх; по обе стороны ставки приготовили из зеленого дерна длинные столы. По особому наряду, охотники набили к этому дню множество фазанов, уток, зайцев, кабанов, оленей, коз; рыбаки наловили разных сортов рыбы; посуду приготовили старую, казацкую, деревянную. К Николину дню все было кончено. Лагерь стал наполняться народом, валили конные и пешие, скрипели черкесские арбы. Ровно в полдень зазвонили во все колокола, что означало приезд в город владыки. К вечеру войска выстроились перед лагерем. К атаманской ставке собрались все чины войскового управления, позади которого встали в ряд 59 станичных атаманов; между ними, вперемежку, разместились старики с подростками. Снова зазвонили колокола: то выехал из города владыка, преосвященный Иеремия, проследовавший прямо в атаманскую ставку. Здесь, против дверей, помещался во весь рост портрет Государя; у его подножья лежали серебряные литавры, трубы, атаманские булавы, перначи, древнее казацкое оружие, фальконеты;
на большом столе лежало распростертое новое знамя, осененное сверху старыми, времен Екатерины, Павла, Александра I. Преосвященный благословил знамя, после чего наказной атаман Завадовский вбил первый гвоздь, потом, по старшинству, молоток переходил из рук в руки, начиная с владыки и кончая присутствующими казаками. В лагере царствовала тишина: пешие батальоны держали на караул, конные полки – сабли наголо, устремив взоры в атаманскую ставку, откуда глухо доносился стук молотка. Прибивкой знамени закончилось торжество первого дня. Всю ночь горел в ставке огонь, знамя охранял почетный караул из урядников. На другой день, в 8 часов утра, из крепости раздались
