Машина знаний. Как неразумные идеи создали современную науку - Майкл Стревенс
115 Найдите эксперимент или наблюдение: иногда тестирование основывается на наблюдении или эксперименте, которые не столь показательны: у одной гипотезы (или, скорее, когорты) есть мнение о результате, а у другой – нет. Вторая гипотеза в этом случае безразлична к тому, что происходит; по сути, наблюдение проверяет первую гипотезу, в то время как другая остается в стороне, пассивно извлекая выгоду, если первая не проходит проверку, подобно политику, извлекающему выгоду из скандала оппонента.
116 Суть научного метода: как я его сформулировал, железное правило основывается на способности гипотез объяснять. Однако ученые часто говорят, что именно с помощью предсказаний проверяются теории. Разве не прогностические различия отличали ньютоновскую и эйнштейновскую теории гравитации или, на самом деле, калористическую и кинетическую теории теплоты?
Да, так оно и было, но такие предсказания, как правило, также являются объяснениями. Теория Эйнштейна не только предсказывает, что свет, проходящий мимо солнца, будет искривляться до определенной степени; она также объясняет, почему он искривляется именно до такой степени. Аналогично, теория излучения Монтекки не только предсказывает, что тепло будет проходить через стекло без замедления; она объясняет, почему это так происходит. Поскольку сохраняется эта двойственность предсказания и объяснения, вряд ли имеет значение, сформулировано ли железное правило в терминах того или другого.
Однако существует множество объяснений, которые не являются предсказаниями: эволюционная теория, социальные науки, большая часть геологии и экономики и даже космология объясняют гораздо больше, чем предсказывают. Биологи-эволюционисты могут дать довольно хорошее объяснение, например, различным отличительным физиологическим особенностям человеческого тела, но они никогда не смогли бы предсказать его форму, если бы, что невероятно, проводили свои исследования 30 миллионов лет назад, как раз в то время, когда линии человекообразных обезьян разошлись.
Что делает предсказание более трудным, чем объяснение, в подобном случае, так это то, что предсказание, но не объяснение, требует, чтобы все относящееся к делу было известно заранее. В объяснении, напротив, у вас есть множество преимуществ ретроспективного взгляда. Предсказать поведение друга или возлюбленной в щекотливой ситуации очень непросто. Но впоследствии объяснение их поведения часто становится совершенно ясным. Такова жизнь.
Так же обстоит дело и с наукой о жизни. Биологи 30 миллионов лет назад не могли предсказать, что современные люди будут ходить на двух ногах, потому что не могли знать наверняка ни о том, что полное двуногое развитие было возможно в линии обезьян – что строение тела предков человечества допускало такую физиологическую конфигурацию, – ни о том, что это было бы выгодно с точки зрения эволюции. С точки зрения сегодняшнего дня эти неопределенности устранены: возможности и преимущества двуногости очевидны. Факты, обнаруженные после события, входят в объяснительную теорию, как и любые другие, позволяя сделать вывод, который был бы нам недоступен, если бы то, что объяснялось, еще не произошло.
Если критерий эмпирической проверки – регулирование деятельности исторических наук, таких как эволюционная теория, то он должен основываться скорее на объяснительной, чем на прогностической способности.
117 Эмпирическое исследование не выявило ничего подобного: единственное исключение, которое приходит мне на ум, – это формирование психоаналитических школ после Фрейда-Юнга, Адлера и остальных. Но это стало возможным именно потому, что психоаналитическая традиция стала отвергать процедурный консенсус, допуская к обсуждению вопросы, отличные от наблюдаемых свидетельств. В этом отношении она ближе к древней натурфилософии, породившей стоическую и эпикурейскую школы, чем к современной психологии: это попытка сформулировать мировоззрение, а не просто науку.
118 Гипоталамусы 160 000 свиней: из Нобелевских автобиографических заметок Шелли (https://www.nobelprize.org/prizes/medicine/1977/schally/biographical/).
118 «Он – истеблишмент»: цитируется Латур и Вулгар, Laboratory Life, 119. Шелли, вероятно, имеет в виду неудачную работу С. М. Макканна над LRF, согласно Николасу Уэйду в «Нобелевской дуэли». Уэйд резюмирует собственный вывод Макканна о его неудаче: «Его главная стратегическая ошибка, как он ее видит, заключалась в том, что он не выделял больше своих ресурсов на исследование LRF. Если бы он выделил больше средств из своего бюджета на покупку гипоталамуса, если бы он потратил меньше [своего] запаса LRF на интересные физиологические эксперименты, возможно, исход [был бы] иным» (стр. 222).
120 «Я ненавижу стандартную модель»: О других физиках элементарных частиц, придерживающихся такой же позиции, читайте в статье «We Want to Break Physics», цитируемой в примечании к главе 2 («безнадежны все без исключения»).
122 Мои разногласия с Куном: Позвольте мне отметить еще одно различие между нами. Для Куна «правила науки» больше похожи на образ жизни: они говорят вам не только о том, какие ходы разрешены, но и о том, что считается хорошим ходом и что представляет собой «спортивное поведение» (среди прочего). Железное правило гораздо ближе к голым правилам спорта, то есть к тому, что прямо изложено в своде правил. Ход может быть законным, но нецелесообразным, заведомо проигрышным. Аналогичным образом, эмпирический тест может быть технически релевантным для аргумента, но неубедительным или избыточным – например, когда один и тот же эксперимент повторяется снова и снова с одним и тем же результатом.
Глава 5. Бэконовская конвергенция
125 Бэкон восхищался древнегреческими натурфилософами: Бэкон считал ранних натурфилософов, таких как Фалес и Анаксимандр, выше Аристотеля и Платона. Чтобы объяснить большую весомость последнего, он отважился сказать: «Время (подобно реке) донесло до нас более легкие, надутые произведения и потопило более солидные и весомые» (Новый органон, § 1.71).
125 «Вечно ходить по кругу»: это и «новое начало» Бэкона, Новый органон, § 1.31.
127 «Невиновен, как никто другой»: согласно Джону Кэмпбеллу, Lives of the Lord Chancellors, 404.
128 «Каждый противоречивый пример»: Бэкон, Новый органон, § 2.18.
128 «Свойство тепла»: Бэкон, Новый органон, § 2.20.
129 Метод Бэкона не дает объективных указаний: сам Бэкон поощрял ученых разрабатывать рабочие гипотезы по ходу дела, «потому что истина быстрее возникает из ошибки, чем из путаницы» (§ 2.20). Но он не предложил процедуру выбора между такими гипотезами в отсутствие свежих доказательств. Его собственная теория тепла «первого урожая» оказалась на правильном пути, так что с его великолепно проработанным примером проблем не возникло.
130 Рейтинги правдоподобия начинают сходиться: байесовская вероятностная логика, которая, как я отметил в примечании к главе 3 («Сердце научной логики – человеческое сердце»), показывает, что краткосрочные расхождения во мнениях неизбежны и что при определенных обстоятельствах долгосрочное сближение мнений неумолимо. Другими словами, математика байесовской системы доказывает, что по мере того, как продолжают поступать доказательства, ученые, начинающие с различных оценок правдоподобия, будут в своих мнениях все ближе и
