Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
– Но тебе только пятнадцать, – воскликнула Элеонора, захваченная врасплох. – Твое место – в классной комнате!
– Но, матушка, через месяц мне исполнится шестнадцать, я уже взрослый мужчина. А так как Эдуард поехать не может – ему надо оставаться дома и управлять поместьем, – то в Ладлоу следует быть мне. Гонец рассказывал, что у них в армии есть даже двенадцатилетние мальчишки – только подумайте, мальчишки! Кто-то ведь должен достойно представлять семейство Морлэндов – Томас не может ехать один. Что, если он падет на поле брани?
Элеонора вздрогнула и перекрестилась.
– Не смей! – резко ответила она. Ей не хотелось даже думать об этом. – Ты слишком молод, Гарри. От тебя будет гораздо больше проку, если ты закончишь свою учебу и еще потренируешься на мечах. А теперь молчи, ни слова больше. Вон идут другие.
Гарри подчинился, хотя и не изменил своего решения, твердо намереваясь возобновить свои уговоры при первой же возможности. Элеонора же поднялась на ноги, чтобы встретить Хелен и Джона Батлера, приехавших по такому случаю в гости. Джону предстояло утром отправиться в поход вместе с людьми Морлэндов, а Хелен должна была жить в доме матери до возвращения мужа. Красавица была готова расплакаться, но одновременно очень гордилась тем, что Джон отправляется на войну отстаивать дело Йорков, да еще в сопровождении личного телохранителя и мальчишки-оруженосца. Будучи городской жительницей, Хелен, конечно, слышала больше про-йоркстистских разговоров, чем обитатели «Имения Морлэндов», и для неё герцог был бесспорно прав.
Изабелла, наоборот, была настроена весьма скептически.
– Все это похоже на какой-то горячечный бред, – поделилась она по секрету с Хелен.
– Ты не говорила бы так, если бы была мужчиной, – возмущенно возразила та. – Ты бы тоже рвалась поехать с ними. Но как говорится, зелен виноград. – С тех пор, как в семье Морлэндов появилась Дэйзи и быстро подружилась с Изабеллой, сестры несколько охладели друг к другу, и то, что Изабелла противоречила сейчас общему мнению, отчасти объяснялось её желанием досадить Хелен.
– Наш отец не поехал бы, – заявила теперь Изабелла.
Хелен бросила на неё победоносный взгляд.
– Вот тут-то ты и ошибаешься. Наш отец сражался при Сэнт-Элбансе, о чем ты предпочла забыть.
– Он делал это против своей воли, – упорно стояла на своем Изабелла. – И потом жалел об этом. Если бы он был сейчас жив, то ни за что не поехал бы в Ладлоу.
– Как ты можешь говорить такое! – перебила её Дейзи. – Он ведь сражался за Йорка, что бы там не чувствовал в душе.
– Ты же не слышала, что он сказал на смертном одре, – огрызнулась Изабелла.
– Ты тоже не слышала, – ответила Дэйзи.
– Я-то как раз слышала. Все знают... – начала Изабелла, но на плечо ей легла чья-то рука, и девушка замолчала на полуслове.
– Я бы на твоем месте попридержал язык, Белла, – сказал стоявший рядом Томас. – Мать может услышать.
– Услышать что? – спросила Элеонора, до которой донеслись последние слова сына, поскольку в комнате именно в этот момент случайно стихли все голоса.
– Изабелла говорила, что завтра отправилась бы с нами, переодевшись мальчишкой, если бы была уверена, что это сойдет ей с рук, – пытаясь выручить сестру, соврал Томас, напомнив о её девичьих проказах, и вызвал тем общий смех.
Но Изабелла не нуждалась ни в чьей помощи и дерзко заявила:
– Ничего подобного я не говорила. Я сказала, что, по-моему, вся эта война не стоит и выеденного яйца.
– Никто не спрашивает твоего мнения, Изабелла, – резко одернула её Элеонора.
– Но все-таки, матушка... – обеспокоенно начал Эдуард.
Элеонора попыталась остановить сына, уловив в его голосе нотки несогласия.
– Ты не можешь ехать, Эдуард. Ты нужен здесь.
– Правда? – криво усмехнулся он. – Хорошо, но так или иначе, полностью ли вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Поднять оружие на государя! Если победит королева...
– Наша королева – не королева, а жена короля, который вовсе даже не король, – сердито воскликнула Элеонора. – И она никогда не победит.
– Матушка, наш повелитель, король Генрих, уже шестой под этим именем, был законно коронован и венчан, и независимо от того, нравится он нам или нет, вооруженное сопротивление ему является государственной изменой. Если королева победит, мы будем опозорены. Мы лишимся всего и, возможно, даже погибнем.
– Его предки не думали об этом, когда крали корону у законного государя. Теперь же, законный государь вознамерился вернуть её себе. Йорк победит, и справедливость восторжествует, потому что Господь на нашей стороне.
– И все равно это остается государственной изменой, – упорствовал Эдуард. – Король Генрих – сын предыдущего монарха, и одно это дает ему право на престол...
– Право? У него нет вообще никаких прав на трон, который самым бессовестным образом узурпировал его дед, так что вернуть корону законному владельцу – никакая не измена. Завтра утром люди Морлэндов отправятся в Ладлоу, и поведут их двое моих сыновей, – проговорила Элеонора, обняв за плечи Томаса и Гарри, который чуть не подпрыгнул от радости, довольный тем, что оскорбленное достоинство матери заставило её переменить решение и снизойти к мольбам сына. – Отныне всем и каждому будет ясно: этот дом стоит за Йорка, что бы там ни случилось.
– Хорошо сказано, матушка! – воскликнул Томас, хлопая в ладоши и разряжая повисшее в комнате напряжение веселым смехом. – Ладно, Эдуард, твой здравый смысл и осторожность уже высказались за тебя, и мы их вежливо выслушали, но теперь пусть они отдохнут. А если говорить правду, ты вон весь аж позеленел от зависти, переживая, что мы с Гарри отправляемся на войну, а ты нет.
Эдуарду оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре.
– Дэйзи и слышать об этом не хочет, – сказал он полушутя-полусерьезно. – Придется братцу Джону одному отдуваться за двух женатых мужиков.
С этой минуты беседа стала веселой и даже чуть хвастливой; все принялись громко рассуждать о том, что каждый из них будет делать, встретившись с неприятелем лицом к лицу. Говорили в основном мужчины, а женщины наблюдали за ними: Элеонора—с гордостью, Изабелла – угрюмо, а Дэйзи и Хелен – с явным одобрением.
Когда все начали расходиться по своим комнатам, к Элеоноре приблизилась Энис и попросила о милости. Племянник Энис, четырнадцатилетний парень, всей душой рвался в бой, и нянька умоляла разрешить мальчишке отправиться с отрядом в качестве оруженосца Томаса и Гарри.
– А его мать согласна? – спросила Элеонора. Энис скорчила веселую гримасу.
– Не думаю, чтобы какая-нибудь мать и впрямь хотела бы послать своего сына на войну, но, говоря по правде, Колин такой сорванец, что одной ей с ним не справиться, хотя в общем-то он хороший парень, но его отец тоже уходит...
