Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
Томас бросил вопросительный взгляд на свою невестку, которая только покачала головой, а потом твердо заговорил с Изабеллой.
– Все это вздор, и ты прекрасно это знаешь. Наш отец обожал её, а его смерть была трагической случайностью, в которой нет ничьей вины. Наша мать горько оплакивает его. Я думаю, тебе стоит пойти к мистеру Джеймсу и попросить его, чтобы он наложил на тебя епитимью за твои грешные мысли.
– Мне даже странно, что ты заступаешься за неё, – сердито отозвалась Изабелла. – Ты же видишь, как она ведет себя по отношению к Эдуарду. Она обращается с ним точно так же, как раньше обращалась с отцом, совершенно не считаясь с его мнением в деловых вопросах, а ведь глава семьи теперь он.
Дэйзи открыла рот, чтобы возразить, но вперед решительно выступил Томас.
– Ладно, ладно, девочки, хватит, давайте не будем целый день ссориться. Пойдемте погуляем. Белла, почему бы тебе не проводить меня на конюшню и не познакомить с новыми жеребятами? И я почти уверен, что и в соколиных клетках у тебя появилось пополнение, которым ты не прочь похвастаться. Пошли, пошли, день слишком хорош, чтобы сидеть дома... Весело тормоша сестру, он увлек её за собой, благо для неё соблазн показать ему своих лошадей и птиц был слишком велик, ибо Изабелла по-прежнему оставалась страстной любительницей охоты и теперь проводила в полях, пожалуй, даже больше времени, чем раньше, поскольку кроме этого заняться девушке было в общем-то нечем. Но в глубине души Томас продолжал беспокоиться за сестру; его тревожило её явно несправедливое отношение к матери, которую Изабелла так и не перестала подозревать в том, что та каким-то образом погубила её жениха. Ближе к вечеру, оставшись с матерью с глазу на глаз, Томас заговорил с ней о сестре.
– Что происходит с Изабеллой, матушка? – спросил он.
Элеонора вздохнула и отложила в сторону шитье.
– Не скрою, я просто не знаю, что с ней делать, – вздохнула она. – Ты же помнишь, Роберт был за то, чтобы отправить её в монастырь; тогда мы были бы уверены, что она ни в чем не нуждается и за ней хорошо присматривают.
– Может быть, это и правда лучший выход? – задумался Томас.
Элеонора покачала головой.
– Я все еще хочу выдать её замуж. Ей уже двадцать два, я знаю, но с хорошим приданым она не покажется слишком старой. А мне нужно войти в круг торговцев тканями. Хорошо бы подыскать ей какого-нибудь богатого мануфактурщика, лучше всего – бездетного вдовца. Я не могу просто так взять и подарить её монастырю.
– Вы старая хитрая язычница, матушка, – пошутил Томас.
Элеонора рассмеялась.
– А кроме того, в монашеской келье она не будет счастлива. Все, что её сейчас интересует в жизни, – это охота и прогулки верхом. Что она будет делать, оказавшись на всю оставшуюся жизнь запертой в стенах монастыря? Это будет просто жестоко по отношению к ней. Нет, нет, это не выход.
– Я смотрю, вы и впрямь беспокоитесь о ней, – заметил Томас.
Элеонора удивилась.
– Конечно же. Неужели ты поверил её басням о том, что я убила её жениха? Стыдись, Томас, ты-то должен соображать. Разумеется, я хочу, чтобы она была счастлива – если только это возможно и не противоречит нашему долгу.
Томас кивнул.
– Кстати, о долге... – начал он.
– Какие-нибудь новости? – быстро перебила его Элеонора. – Ты все-таки был ближе к центру событий, чем я здесь, в этой глуши. – Томас был таким же рьяным йоркистом, как и сама Элеонора, чему не приходилось удивляться, учитывая, что с пеленок он был её любимчиком и вырос целиком под её влиянием.
– Надвигается гроза. Вы, наверное, еще не знаете, что наш лорд Ричард перевез всю свою семью в Ладлоу. Там же и два его старших сына.
– Я слышала, что они покинули Фортингей, но это все, что мне известно. Так что же случилось?
– Королева собирает армию и на этот раз твердо решила покончить с ним. Он не доверяет бастионам Фортингея, поэтому перебрался в Ладлоу, где в случае чего можно отсидеться. Прошел слух, что королева собирает полки в Коветри, и я ничуть не сомневаюсь, что и из Ладлоу скоро раздастся призыв к оружию.
Элеонора вскочила на ноги.
– Значит, время пришло? Значит, наконец-то война?
– Похоже на то.
– Тогда надо послать в Ладлоу людей! Я обещала герцогу, правда, он сказал, что предварительно известит меня, но – Господи, хоть бы не опоздать!
– Еще не поздно, успокойтесь, матушка. Это только начало. Он известит вас, когда ему понадобится ваша помощь, не беспокойтесь.
– И все равно, нам нужно немедленно браться за дело. О скольких вещах придется думать сразу – об одежде, оружии, провианте. Надо будет поговорить с людьми. Мы должны быть готовы выступить по первому призыву герцога.
– Мы? – спросил Томас, не в силах удержаться от смеха, несмотря на серьезность момента. – Матушка, я готов поспорить на две ваши булавки, что вы и сами собираетесь отправиться на войну!
– Если бы я не имела несчастья родиться женщиной, – мрачно ответила Элеонора, – я бы, конечно, была там, с мечом в руке.
– Тогда возблагодарим Создателя за то, что он сделал вас женщиной, – улыбнулся Томас. – Иначе что бы мы делали без вас? Нет уж, матушка, оставайтесь дома, будете здесь за всем присматривать. Когда герцог призовет нас, отряд поведу я!
Элеонора несколько секунд пристально смотрела на Томаса, а потом крепко обняла его.
– Вот это мой сын! Мой истинный сын! – воскликнула она. Потом выпрямилась во весь рост и заговорила уже деловым голосом: – Ладно, давай обсудим, что именно нам надо сделать.
Письмо от герцога пришло в августе. Привез его специальный гонец, который заодно сообщил Морлэндам и последние новости о том, что граф Сэлисбери уже выступил с весьма значительным отрядом йоркширцев и даже имел стычку с войсками королевы; в этом бою солдатам Маргариты не поздоровилось. Итак, военные действия начались. Сын Сэлисбери, Уорвик, вел из Кале часть тамошнего гарнизона, а герцог Йоркский в коротенькой записке просил Элеонору «прислать всех, кого можно».
– Мы ждали этого, – сказала Элеонора гонцу. – Все будет готово к завтрашнему утру. Надеюсь, вы останетесь и отдохнете?
– Благодарю вас, мадам, – ответил тот, не скрывая волнения. – Я уеду утром вместе с вашими людьми и заодно покажу им дорогу. – Похоже, он был рад тому, что ему не придется возвращаться в одиночку – в центральных графствах страны было неспокойно.
Этим вечером вся семья собралась в зале – накануне отъезда у каждого оказались свои причины, чтобы побыть с родными, и Элеонора, к своему удивлению, открыла в своих детях много нового, такого, о чем она прежде и не подозревала. Прежде всего, к ней подошел молодой Гарри, который теперь делил свое время между уроками в «Имении Морлэндов» и присмотром за делами в поместье Шоу. Гарри уже успел переговорить с Томасом, героем дня, и теперь отчаянно рвался в Ладлоу.
