Конторович Александр - Пока светит солнце!
— Похоже, что повреждён двигатель… не знаю точно. У меня здесь есть специалисты, но они броневик пока не осматривали, мы уже собирались уходить пешком. В воздухе часто пролетали самолеты, была вероятность, что они откроют огонь, увидев у подбитой машины людей.
— Я направлю своих водителей — возможно, они чем-то смогут помочь? Не скрою — он бы нам не помешал! Машин у нас мало, всего две, и разместить в них всех бойцов — вещь совершенно невозможная.
— Хорошо, товарищ капитан. Действуйте. Держите меня в курсе дела, пусть я ходить не могу, но соображать способности не утратил.
03.07.1941 г
Через несколько часов после рассвета капитан уже мог подвести предварительный итог разведки. Если верить водителям, то восстановить броневик никакой особенной сложности не представляло. Весь утык состоял в том, что в машине был пробит радиатор. Это затруднение можно было легко устранить за несколько часов работы. Проблема была только в отсутствии запчастей. Имелись, правда и другие новости: в километре от лагеря обнаружилось целое кладбище автобронетехники. Среди подбитых и расстрелянных с воздуха танков и автомашин удалось отыскать совершенно исправный Т-34. Правда, снарядов в танке не имелось совсем. Да и топлива было — на донышке. Судя по всему, машина была просто брошена экипажем, решившим выходить дальше уже на своих двоих. Осмотрев уцелевшие грузовики, разведчики доложили Ракутину о том, что в них находится большое количество винтовочных патронов, немаленький запас продовольствия, медикаменты и перевязочные материалы. Исходя из результатов поиска, вполне можно было рассчитывать и на то, что, побегав по округе еще денек, где-нибудь удастся накопать снаряды и для тридцатьчетверки.
— Вот что, капитан… — почесав в затылке, сказал полковой комиссар, когда ему доложили обо всех результатах разведки, — В трех километрах отсюда стоят те самые танки, ради которых мы все тут и оказались. Их четыре штуки: три средних и один легкий. Легкий, судя по всему, двигаться не может: какая-то у него там неполадка с коробкой передач приключилась. А вот средние — те вполне себе целенькие. Даже снаряды с патронами есть. Их и захватили так, что немцы толком и пострелять-то не смогли. А среди моих бойцов есть два грамотных механика-водителя. Мы же, когда танки осматривать направлялись, учитывали и тот факт, что эти машины, возможно, придется вывозить в тыл. Потому в мою группу были включены опытные специалисты. Топливо в танках тоже имеется, хотя и не очень много. Если уж ваши бойцы взялись чинить мой броневик, то я это понимаю так, что выходить пешком отсюда вы не собираетесь. Правильно я мыслю?
— Совершенно верно, товарищ полковой комиссар. Я тут посидел, прикинул… Канонаду здесь еще слышно, но уже не так хорошо. К доту я группу отправил, будем ждать, что нам командование сверху скажет. Но по всему видать, что на прежних позициях мы наших застать и не сумеем. Да и сомневаюсь я в том, что назад на грузовиках мы проедем также легко, как и сюда. Оттого и дал я команду броневик ваш починить. Все же, согласитесь, товарищ полковой комиссар, что и вам лучше на машине ехать да под броней, нежели вас на носилках вручную тащить.
— Ну, это еще как сказать, капитан. В броневике тоже трясет за милую душу. Хотя должен признать, что идея это правильная. Мы таким макаром двух зайцев убьем: и сами выйдем, да и танки эти немецкие вытащим. Нас-то мало, все больше технические специалисты да отделение охраны. Сам понимаешь, сесть за рычаги — это еще не значит танкистом стать. Стрелки из нас те еще.
— Так и у меня, товарищ полковой комиссар, в группе танкистов, считай, и нет никого. Обычные пехотинцы — да, эти есть. К пулеметам найду кого приставить. Сам к орудию встать могу, видел, как это делается. Да и среди бойцов вроде кто-то про это вспоминал. Так что просто так не схарчат, огрызнемся. Большого урона, конечно, не нанесем, но, сами понимаете, это же все-таки танки. Не каждый очертя голову в атаку сунется. А если еще и немецкие танки у нас будут, то вообще, может быть, тихо пройдем. По крайней мере, по вражеским тылам.
— Ну, что ж, капитан, — кивнул Лужин, — здесь тебе и карты в руки. Я так понимаю, не впервой по чужим тылам ходишь?
— Было дело, товарищ полковой комиссар.
— Дмитрий Петрович. Наедине так и зови. Ты на петлицы мои не смотри, я вообще-то человек не совсем военный. Больше по другой части специалист. Так что по имени-отчеству мне как-то привычнее будет.
— Ясно, Дмитрий Петрович. А среди ваших сопровождающих только механики-водители есть? Или еще, может быть, какие-нибудь специалисты найдутся?
— Найдутся, капитан. Только в бою они бесполезными будут. Нет, стрелять-то все умеют! Но сам понимаешь… Много тебе будет толку от инженера по бронезащите в качестве рядового бойца?
— Не очень.
— И я про то.
За всеми хлопотами и заботами капитан как-то совершенно прозевал наступление темноты. Она обрушилась на стоянку неожиданно, укутав темным пологом окрестности. Неслышной тенью подошедший Хромлюк поставил перед Ракутиным котелок.
— Перекусите, товарищ капитан.
— Спасибо, старшина! А все остальные бойцы?
— Все сделано, товарищ капитан, не волнуйтесь. И ужин приготовили, и посты я проверил — все в порядке. Да и передохнуть вам надо.
— Как там наша военврач?
— Спит. Два часа уже как. Умаялась, бедная. И то сказать, сколько ей всего выпало.
Капитан быстро умял теплую гречневую кашу, щедро сдобренную мясом. Нечего сказать, старшина — мужик хозяйственный, обо всем подумал. Занятый подготовкой обратного прорыва, Алексей совершенно упустил из виду такие мелкие, но очень значимые подробности. А вот Хромлюк, тактично не мешаясь командиру, аккуратно взял на себя все эти хлопоты.
Едва поставив на землю опустевший котелок, Алексей почти моментально отключился. Снилось всякое… Горящие машины и смеющийся Мусабаев, бегущие в атаку немцы и хмурый особист. А потом все это незаметно отошло на задний план, и перед его глазами вдруг появилась Аглая. Ракутин снова услышал ее взволнованный голос и даже вспомнил, как брал ее за руку. "А она красивая… Жалко, что сейчас война. Но ведь это же скоро закончится? Обидно будет, если судьба раскидает нас с ней далеко в стороны, и мы больше не встретимся. И в самом деле, что ей делать на границе? Небось, уедет в тыл, сопровождая Лужина. Интересно все-таки, а что же он за специалист такой? И механики-водители у него есть, и даже специалист по броне… Наверное, какая-нибудь крупная шишка из тех, что занимаются созданием танков. Тогда понятно, отчего вокруг него такие пляски. Он и про наши танки, поди, много чего знает. Потому так и волнуется Особый отдел, нельзя, чтобы немцы его в плен взяли".
