Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
— Сможет ли он снасти своих друзей? Или спектакль с его фокусничеством закончен?
— Не знаю, что станет он делать. Кто может заглянуть в будущее?
— Твой фокусник, я полагал, может, — мрачно ответил Ринальдо.
Тут в комнату вошел старец из Фронтейи. Он казался совершенно спокойным и, взяв руку Олимпии, приветствовал ее. Олимпия растерянно смотрела на него.
— Дочь моя! Ты растерялась?
— О, ты не знаешь…
— Я знаю, почему ты здесь; я знаю, что происходит на Сицилии, — сказал старец.
— Ты это знаешь? — переспросил Ринальдо.
— И при этом ты так спокоен? — заметила Олимпия.
— Я ничего не в силах изменить. — Старец поник головой.
— Ты считаешь, что наше дело на Корсике провалилось? — спросила Олимпия.
— Я готов отправиться на Корсику.
— Сможешь ли ты освободить твоих арестованных друзей? — опять спросила Олимпия.
— Ты увидишь, что произойдет.
— А здесь мы в безопасности?
— Нет. Поэтому я отплываю отсюда.
— А не мог разве ты, — заметил Ринальдо, — отвести от твоих друзей постигшую их беду?
— Это твоя вина, Ринальдини, в том, что случилось. Останься ты на Сицилии, мы теперь были бы на Корсике. Из-за твоего исчезновения нам пришлось отложить отъезд, мне надо было отправиться на Панталерию, чтобы найти тебя, а наших друзей между тем схватили. Мною им не овладеть, но тебя они найдут — незащищенного, в нежных объятиях любви. Твои друзья уже не столь могущественны, чтобы защитить тебя. Ты падешь жертвой собственной безрассудности. Но что я смогу сделать для тебя в последние минуты твоей жизни, я сделаю, даже жертвуя собственной безопасностью. И тогда ты поймешь, каким истинным другом я был тебе.
— Так ты махнул на меня рукой?
— Не могу иначе. А ты, Олимпия, ты узнаешь то, что подскажет тебе твой разум.
Он ушел, оставив Олимпию и Ринальдо в замешательстве, озадаченными.
Ринальдо поинтересовался у Олимпии, что она намеревается делать. Олимпия ответила:
— Я последую за старцем.
Ринальдо оставил ее и пошел к Дианоре. Он рассказал Дианоре то, что позволено было ей знать из истории, повергшей его в замешательство, и уговорил ее покинуть виллу, как только предоставится возможность. Сам он вернулся к прежней хозяйке и опять занял оставленное им жилье.
С наступлением дня Ринальдо отправился на берег, и ему повезло — он нашел рыбачью барку. Ему пообещали через три дня, когда барка будет отремонтирована, доставить его на остров Лимозу.
А пока Ринальдо решил пожить у брата своей хозяйки на его молочной ферме, что была в трех милях от виллы. Дианоре он написал письмо, просил ее, не привлекая внимания, оставить вместе с Виолантой виллу и идти к нему.
Сам Ринальдо обошел всю местность, осторожно подыскивая себе потаенное убежище. Он нашел несколько пещер в скалах, осмотрел их и убедился, что в них очень удобно скрываться. А потому отнес туда провизию и оружие.
Он как раз вышел из такого убежища и возвращался на ферму, когда в стороне, среди холмов, увидел белую, под вуалью, легко шагающую женскую фигуру, которая, судя по платью, не могла быть деревенской девушкой.
Ринальдо последовал за ней и в конце концов на равнине почти нагнал ее. Она шла к одной из вилл, откуда ей навстречу вышел человек в простой, но не деревенской одежде, взял ее за руку и повел в дом.
Ринальдо подошел ближе и у самой виллы увидел девушку, косящую траву. Он спросил ее:
— Ты живешь на этой вилле?
— Да, — ответила девушка.
— Господин и дама, что зашли на виллу, это, видимо, твои хозяева?
— Да.
— Как их зовут?
— Я не знаю.
— Ты родилась на этом острове?
— Да, на этой вилле, где мой отец работает садовником.
— А вилла принадлежит твоим хозяевам?
— Нет. Она принадлежит синьору Мандрамо, он живет в городе. Он сдал виллу моим теперешним хозяевам.
— А твои хозяева уже давно здесь?
— Померанцевые деревья уже дважды цвели с тех пор, как они тут живут.
Ринальдо дал девушке денег и ушел опять на ферму, где жил.
Тут он нашел фрау Марту с письмом от Дианоры. Дианора одобрила его осторожность, но считала, что ей благоразумнее остаться на вилле, пока день отплытия барки не будет определен наверняка.
Едва фрау Марта с ответом Дианоре ушла, как в комнату к Ринальдо вошел старец из Фронтейи. Ринальдо, раздосадованный, спросил:
— Так что ж, я не могу нигде укрыться от тебя и твоей назойливости?
— Нет! Пока ты еще живешь, нет, ибо я такой твой друг, которого ты даже не в состоянии оценить. Тебя еще можно спасти. Я отвезу тебя без всякого риска на Корсику.
— Все-таки? — улыбнулся Ринальдо.
— Твоя язвительность меня не обижает, я же твой друг. О Ринальдо! Ведь слишком поздно будет, если ты поймешь это в последние минуты твоей жизни! Сейчас, говорю я тебе, тебя еще можно спасти. Но промедление гибельно.
— Враг моего покоя!
— Прошу тебя, следуй за мной!
— А иначе мне смерть?
— Поистине! Клянусь Предвечным Господом, я говорю правду. Следуй призыву твоего сердечного друга! Иди за мной, Ринальдо! Спасайся и сэкономь мне слезы.
— Завтра, говоришь ты, решается моя судьба?
— Завтра! Завтра и навсегда. Утро, которое после этой ночи тебе улыбнется, будет последним в твоей жизни, если ты останешься здесь, если не уйдешь со мной.
— Дай мне доказательства.
— Ты мне не веришь?
— Нет, завтра еще не настанет час моего ухода в мир иной!
— Но час этот бьет, — торжественно заявил старец. — Он пробьет завтра, клянусь всемогущим Господом и моей бессмертной душой!
— Ты хочешь заманить меня на Корсику. Я не последую за тобой. Я пренебрегаю твоими пророчествами. Я остаюсь здесь.
— Ну что ж! Если ты не хочешь принять руку, которую я тебе предлагаю, чтобы спасти тебя, так пусть, по крайней мере, сохранится наша дружба, так пусть мои слезы проводят тебя в страну, из которой нет возврата.
Он опустил голову, на мгновенье-другое замер и пошел к двери, которая с шумом распахнулась. Свет в комнате погас, и какая-то белая фигура вплыла в нее.
Старец вскричал:
— Всемилостивый Боже! Роза! — И бросился из комнаты.
— Фокусник! — крикнул ему вслед Ринальдо, поднял глаза к плывущей фигуре и действительно увидел лицо Розы. Он отступил, пораженный. Она раскрыла объятия и, словно прижав что-то к груди, кивнула ему и исчезла.
Ринальдо стоял словно оцепенев, но скоро взял себя в руки и, горько усмехаясь, громко сказал:
— Ты — фокусник и только фокусник! Я тебя знаю.
Первый луч дня упал на бодрствующего Ринальдо. Он мало спал этой ночью.
