Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
Он прижался лицом к ее груди и забылся в сладком восторге.
Виоланта, зайдя опять в комнату, нашла их в этом положении. Она постаралась остаться незамеченной и вышла в боковую комнату.
Но вот Дианора нежно отстранила от себя Ринальдо, он поднялся. И остался стоять подле нее, а его вопрошающие взгляды устремились ей в глаза.
— Ринальдо, чего ты хочешь от меня?
— Не говорит тебе этого твое сердце? Небо вернуло мне тебя не для того же, чтобы я тебя опять потерял?
— Ах, Ринальдо! Как мне ответить на эти вопросы?
— Как того желает твое сердце.
— Нет! Наши сердца обмануты; они не могут быть сейчас нашими советчиками.
— Кто же тогда?
— Разум и рассудительность.
Виоланта как раз вернулась в комнату. Она сказала:
— Чтобы присутствие Ринальдо не привлекло внимание нашей старой служанки, ему следует уйти. Он не может тут долее оставаться.
— О Виоланта! — сказал Ринальдо. — Ты никогда не могла, никогда не расставалась с предметом любви твоего сердца, никогда не находила то, что потеряла, и никогда не наслаждалась блаженством нежданной счастливой встречи! А потому с губ твоих слетает столь чудовищный приказ.
— Пусть Дианора сама решает, — ответила Виоланта.
Дианора ласково посмотрела на Ринальдо и сказала:
— Ринальдо! Тебе следует нас оставить.
— Дабы не встречаться с тобой? Ты покинешь этот остров…
— Нет! Без тебя — нет!
— Тогда я ухожу. А завтра я увижу тебя?
— Завтра.
Он обнял ее, запечатлел бесчисленные поцелуи на ее губах и ушел.
Виоланта проводила его до дверей дома, и он радостно поспешил в свое жилище…
Миновала ночь, золотое царственное светило, улыбающееся солнце, выплыло из-за моря. Ринальдо с бьющимся сердцем стоял у виллы, в которой жила его любимая. Он сам не знал, почему не осмеливался войти в дом.
Но вот ему на глаза попала одинокая часовня Святого Креста, где Дианора порой молилась. Охваченный тем же чувством, он пошел туда, упал на колени перед образом Богородицы и погрузился в благоговейную молитву.
Внезапно за ним раздались шаги. Он вскочил, обернулся и увидел Дианору. Он бросился ей навстречу, прижал ее к сердцу и сказал:
— Наши сердца однажды встретились и обрели друг друга, души наши всегда оставались вместе, и теперь вновь объявились здесь, задавшись одной целью. Я молился. Твоей молитве, прекрасная душа, я мешать не стану. Помолись и ты, и я буду вместе с тобой счастлив благодаря тому, что мольбы наши будут услышаны.
Он повел ее к алтарю. Она благоговейно опустилась на колени, а он оставил часовню.
Под устремившимся к небесам кипарисом Ринальдо упал на колени, воздел руки к небесам и стал молча молиться, проливая слезы.
Тут и нашла его Дианора, выйдя из часовни. Она тихо подошла к нему, наклонилась, нежно обняла и поцеловала его пылающий лоб.
— Без сомнения, Ринальдо, — сказала она, — ты стал хорошим человеком! Утешительной и возвышающей душу была моя молитва о тебе. Святая Дева улыбнулась мне в знак того, что услышала мою мольбу, и отрада наполнила мое сердце. Если уж Небо к тебе милостиво, как могу я тебя оттолкнуть? Сердце мое принадлежит тебе. Любовь не оставит нас без радости, без утешения.
Ринальдо проводил Дианору до виллы, и теперь старая служанка узнала, что переодетый крестьянин — это случайно встретившийся родственник ее хозяек, которого к пребыванию на Панталерии привели прихоть и склонность к одиночеству, а к ним — чистый случай. И фрау Марте они сказали то же самое, и она порадовалась за них и изумилась.
Ринальдо переселился к дамам на виллу…
Однажды он спросил у Виоланты об истинной причине их спешного отъезда из замка графини, где к нему впервые явился черный монах. Он с удивлением узнал, что к отъезду их вынудили жуткие угрозы черного монаха. Ринальдо же рассказал им, что пережил он с черным монахом и его бандой и что эта банда пыталась заставить внушающего страх атамана разбойников помочь им осуществить некий подлый план.
У Ринальдо теперь не было ни малейшей охоты ломать голову над тайнами черных монахов. Он жил, безгранично счастливый, настоящим, которое позволило ему легко забыть все, что случилось прежде. Теперь он, словно совершенно другой человек, пребывал в кругу, который очертили вокруг него любовь и дружба, все его пренеприятные воспоминания рассеялись как дым. Ни на сценах насилия, совершенного в Апеннинах, ни на событиях в Калабрии и на Сицилии не сосредоточивал он своих мыслей; все для него оставалось в далеком прошлом, было спектаклем, который он некогда смотрел, в котором даже сам принимал участие, но роль свою в котором забыл или по меньшей мере хотел напрочь забыть. Как жил он сейчас, так он желал бы прожить всю свою жизнь, и если он с удовольствием предавался воспоминаниям о своем прошлом, то это были эпизоды, которые относились к дням его счастливого детства, какие провел он в сельской местности на пастбище со своими козами.
Как самый младший из шести детей в бедной семье, он, когда ему едва исполнилось десять лет, должен был пасти родительских коз. Но он был очень любознательным и ощущал в себе стремление достичь когда-нибудь большего, чем его братья, работавшие на виноградниках или на пашне. Вот почему он постарался завести знакомство с отшельником, что жил в том краю, куда он гонял своих коз на пастбище. Затворник, которого звали Онорио и который не всегда носил одежду отшельника, был человеком благоразумным и знатоком людей. Он ушел из мира только тогда, когда, как он сказал, научился презирать его.
Этот человек взял на себя труд обучить любознательного мальчугана. Он учил его чтению и письму, много рассказывал и давал читать книги, которые юный Ринальдо буквально глотал в своем одиночестве. Это были исторические книги Плутарха, Ливиуса[13] и Куртиуса[14]. Из этих книг Ринальдо узнавал о великих подвигах, они настраивали восприимчивое воображение мальчика на романтический лад и заметно влияли на все его помыслы и поступки.
Ринальдо было семнадцать лет, когда Онорио, его друг и учитель, однажды внезапно исчез, оставив письмо, в котором назначил его наследником немногих своих пожитков. Все, что Ринальдо получил, кроме книг, он обратил в деньги и с ними пошел в солдаты. Здесь он надеялся претворить в жизнь свою мечту. Но напрасно. Стремление к подвигам не могло осуществиться в папской рати. Тогда он поступил на службу в Венецию. Но и тут не остался и пошел служить в войска короля Сардинии. Здесь счастье, казалось, улыбнулось ему. Один из генералов обратил на него внимание, выдвинул его, произвел очень скоро в капралы, позже его, уже прапорщика, послали с войском в Сардинию на завоевание Кальяри. Однако там он попал в переделку, нарушил субординацию и был разжалован. Это вывело его из себя. Он отомстил своему начальнику — заколол его кинжалом и сбежал. В постоянной тревоге, подстерегаемый опасностью, обвиняемый официально в преступлении, блуждал он по стране и нигде не находил себе пристанища.
