Эльвира Барякина - Белый Шанхай
Техники выкатили из ангара «Авро», и Даниэль помог Аде надеть шлем и кожаный плащ — в небе могло быть холодно.
Она опустила на нос очки:
— Я похожа на стрекозу?
— Один в один, — подтвердил Даниэль и показал на второе сидение аэроплана: — Забирайтесь!
Устроив Аду, он сел в кресло пилота и приказал запустить винт. «Авро» побежал, покачиваясь, по летному полю и взмыл в праздничные небеса.
— А-а-а! — восторженно визжала Ада.
Развернув аэроплан, Даниэль полетел над городом, усеянном тенями от облаков. Его реки сверху напоминали сверкающие на солнце киноленты, а здания были похожи на рассыпанные костяшки цветного домино.
Проносясь над домом Нины, Даниэль по привычке представил, как он скидывает вниз невидимую бомбу, которая должна была разрушить ее прошлую жизнь и дурные воспоминания.
— Я все устрою, — прошептал он. — Можешь быть спокойна.
3
Добравшись до Сучжоу, города горбатых мостов и плакучих ив, Даниэль повел Аду кататься по узким каналам, вырытым еще в прошлом тысячелетии.
Смуглый парень-лодочник медленно двигал веслом, и от каждого гребка на воде появлялись маленькие водовороты.
Крылечки побеленных домов выходили прямо к мосткам, где у потемневших от старости свай покачивались украшенные резьбой плоскодонки. Из раскрытых окон доносились голоса детей и женский смех.
Измучившись от восторга, Ада сидела на носу рядом с Даниэлем. В ногах у нее лежали свертки: шелковый халат, ручное зеркало и вышитый веер, купленные в лавке, попавшейся на пути.
Аде уже было страшновато при мысли о том, что она может стать любовницей мистера Бернара. Вдруг Эдна узнает об этом? Ведь тогда можно не только потерять работу, но и нарваться на месть капитана Уайера. Ада слышала, как он орал по поводу Нины: «Я ее со свету сживу!»
— Этому городу две с половиной тысячи лет, он ровесник Конфуция, — задумчиво произнес Даниэль. — Когда-то Сучжоу был столицей княжества У, славящегося своими шелками и красавицами-невестами.
— Такими? — нервно засмеялась Ада, показывая на толстую тетку, полоскавшую в канале белье.
— Не совсем. — Даниэль кивнул на отражение Ады в воде: — Что-то в этом роде. Знаете, есть одно стихотворение:
Далекий колокол, на лодках — фонари,Лиловый вечер, нестерпимо длинный.Опять не спать сегодня до зари,Смотреть на крыши пагоды вдалиИ вспоминать черты моей любимой.
За то, чтобы их снова увидать,Я все на свете ей готов отдать.
— Таки все? — приподняла брови Ада. — Что-то не верится.
— Хотите, я подарю вам аэроплан? — тихо произнес Даниэль. — Вы ведь наверняка в детстве хотели научиться летать — так почему бы не осуществить вашу мечту?
Это было настолько нелепо, что Ада только отмахнулась:
— Ой, да перестаньте!
— Я прямо сейчас переоформлю на вас документы. Только прошу вас: дождитесь моего возвращения — я скоро уеду по делам и меня не будет несколько месяцев.
Ада испуганно заморгала:
— Вы или врун, каких свет не видывал, либо совсем из ума выжили…
Даниэль поднес ее руку к губам:
— Я выжил из ума. И очень доволен этим.
До последнего момента Ада была уверена, что он шутит, но они действительно пошли к китайскому чиновнику, и тот вручил ей документ, который свидетельствовал, что аэроплан «Авро-504» отныне принадлежит ей.
4
Они вернулись в Шанхай на таксомоторе: Даниэль сказал, что аэроплан лучше оставить в Сучжоу, чтобы Эдна не проведала об их секрете.
— Мистер Бернар, я так не могу! — повторяла Ада. — Вы так добры ко мне… Вы все время делаете для меня что-то хорошее, а я даже не знаю, чем вам отплатить.
Даниэль только улыбался:
— Я ничего не требую от вас.
Они въехали в город и покатили по Бабблинг-вэлл-роуд. Стоило им обогнуть ипподром, как движение автомобилей застопорилось: на Нанкин-роуд толпа студентов перегородила дорогу. Водители сигналили, рикши ругались, но молодежь не обращала на них внимание и продолжала хором выкрикивать лозунги.
— Чего они хотят? — спросила Ада.
— Равноправия, справедливости и отмены законов, которые ухудшают положение бедноты, — отозвался Даниэль.
Он расплатился с водителем и вышел из машины.
— Пойдемте, Ада, иначе мы здесь надолго застрянем.
Прижав подарки к груди, она пошла вслед за ним между гудящими автомобилями.
Напротив полицейского участка толпа сгустилась.
— Пропустите! — рычал Даниэль, но его никто не слушал.
Навстречу им торопились китайцы — студенты, монахи, конторские служащие и кули. На афишной тумбе сидел щуплый парнишка и, потрясая кулаком, произносил пламенную речь. Толпа ему бешено рукоплескала.
Когда Даниэль и Ада добрались до противоположной стороны улицы, у ворот полицейского участка завязалась драка. Студенты принялись швырять камни; кого-то повалили и начали бить ногами.
Оглянувшись, Даниэль увидел офицера в пробковом шлеме.
— Последнее предупреждение! — крикнул тот, показывая на команду сикхов, вооруженных карабинами. — Если вы не разойдетесь, я не отвечаю за последствия!
Что толку им объяснять? Они все равно не понимают по-английски.
Даниэль взял Аду за руку: «Надо уходить отсюда!» И тут грянул ружейный залп.
Вздрогнув, толпа с животным воем кинулась врассыпную, снося все на своем пути.
— Они растопчут нас! — крикнул, задыхаясь, Даниэль, когда его плашмя прижали к стене.
Они с Адой сунулись в узкую облупленную дверь и очутились в крохотном ресторане, где обедали китайцы в длинных синих халатах. Над их плошками поднимался пар; под потолком крутился старый вентилятор.
Увидев Даниэля и Аду, здоровый, как кабан, слуга надвинулся на них:
— Сюда нельзя!
Он хотел вытолкать их наружу, но тут в дверь повалили насмерть перепуганные люди. В общей свалке Даниэль заметил растрепанную русоголовую женщину: она сползла на пол и закрыла голову окровавленными руками.
— Эдна! — заорал он.
Бросив подарки, Ада кинулась к ней:
— Миссис Бернар! Что с вами?!
Они оттащили ее в кухню.
— Дай полотенце! Не видишь — кровь! — рявкнул Даниэль на остолбеневшего повара.
Тот кинул ему влажную тряпку.
— Какого черта ты сюда полезла? — злился Даниэль, обтирая глубокий порез на лбу у Эдны.
Она смотрела на него дикими глазами; губы ее тряслись, челка слиплась от крови.
— Новости — моя работа…
