Сокровища Посейдона - Владимир Иванович Буртовой
– Здесь! Здесь лежит наш клад! – Отто помолчал, стараясь успокоить расходившееся сердце. – Встал бы сейчас из гроба старый морской бродяга Генрих Дункель, нам в подмогу, да и свою мечту осуществить… Ну да ничего-о, мы теперь своего шанса уцелеть в этом волчьем мире не упустим! А мир наш жесток, Карл, очень жесток! На каждом перекрестке финансовые и мафиозные акулы клацают зубами! Только в теориях утопистов-коммунистов существует равенство между людьми, братство народов. Но это в теории, а на деле и они в своей стране Советов не достигли всеобщего равенства! Тем более в нашем мире его нет и быть не может! Здесь отсутствует всякая мораль – только золото владеет всем, дает силу и возможность повелевать другими людьми! И здесь, у нас под ногами, – Отто торжественно топнул ногой о голую, дождями и солнцем отшлифованную скалу, – здесь лежит золотой запас на сумму более двадцати миллионов фунтов стерлингов! Их нам с тобой, сынок, хватит и для роскошной жизни, и для блестящей политической карьеры!
Карл выслушал страстный монолог отца спокойно и с пониманием, сам отлично сознавая, что с такими деньгами можно сделать много.
И неожиданно задал вопрос, о котором Отто почему-то не думал до этой последней минуты:
– Глубоко ли здесь, как ты думаешь, отец?
– Что? – Отто, как бы не понимая вопроса (какая тебе разница, сколько футов воды у подножья обрыва?), вскинул глаза на сына, потом опасливо посмотрел вниз. Посмотрел и невероятной тяжестью налились плечи, будто к ним привязали свинцовые пластины от водолазного снаряжения.
– А что, если здесь не десятки, а сотни футов глубины? – снова поразмыслил вслух Карл, нашел небольшой камень и сильно швырнул его с кручи. Описав дугу, камень неслышно за прибоем булькнул в воду, оставив на месте падения недолговечный фонтан брызг.
– Не должно быть… рифы ведь совсем близко, – пытался успокоить себя Отто. Его настойчивый взгляд напрасно пробовал проникнуть в толщу воды, чтобы увидеть дно и то, что там лежит в ожидании его, Дункеля, прихода. Если этот вулкан когда-то разворотил около себя земную твердь на глубину даже в половину мили, тогда… Тогда хоть самому камнем бросаться в бездну от досады, в жуткую и темную бездну, полную холода и разных омерзительных тварей…
Отто отступил от края обрыва к валуну, как бы испугавшись возможного головокружения, взял Карла за руку, обнадеживающе сказал:
– Узнаем все завтра, теперь не будем изводить себя разными неприятными предположениями. Рано утром, в пик отлива, ты спустишься со шлюпки в акваланге.
– Один? – Карл спросил так, потому что вдруг вспомнил рассказ отца о гибели здесь водолаза Генриха Дункеля.
– В первый раз спустишься один, сынок. А я буду подстраховывать тебя со шлюпки. Боюсь брать чужих, даже Майкла или Клауса. Вдруг они все в сговоре? Ты под водой, а я с ним в шлюпке. Ударит веслом, так что пятками сверкну над волнами. И тебя так же встретит, едва высунешься из воды. А потом и Кугеля с Мартой прикончат. Сами достанут золото, разделят и разбегутся по щелям, как подлые тараканы. Не-ет, Карл, надо все варианты в голове прокрутить! Как у портного – семь раз отмерь, прежде чем ножницами клацать! – Отто саркастически улыбнулся, хлопнул сына по спине и добавил с печалью в голосе, как о несбыточной теперь мечте: – Конечно, если бы я был подобен Девкалиону, сыну Посейдона, который из камней мог создавать себе верных товарищей! Но увы. Идем, пора возвращаться на яхту.
Спустились с обрыва. На шлюпке разминался Майкл, а на баке яхты отчетливо был виден Кугель – стоит, расставив ноги, и рукой держится за натянутый носовой штаг от форштевня к клотику мачты.
– Замерз? – спросил Отто с улыбкой, стараясь быть веселым и раскованным, будто прогулка по острову дала им самые радушные надежды.
Майкл ответил, что немного продрог от морской свежести, тем более что остановились они с восточной, теневой стороны острова.
– Сейчас согреемся, – ответил Карл, усаживаясь за весла. – Берись, Майкл, начнем махать крыльями!
Отто багром отпихнул шлюпку от берега, потом положил руку на румпель, непроизвольно оглянулся на мокрую гальку, словно надеялся, что увидит все же те давние следы…
– Правая – навались, левая – табань! – привычно скомандовал Отто, когда Карл и Майкл вставили весла в уключины. Шлюпка почти на месте развернулась, а потом легко пошла к яхте. Кугель что-то прокричал себе за спину, и матросы засуетились около шлюп-балки, готовясь к приему возвращающихся Дункелей и боцмана Майкла.
2
На яхте вернувшегося из разведки по острову Отто Дункеля ждало неприятное известие: он догадался об этом по угрюмым лицам матросов, да и Фридрих выглядел не так весело, как хотелось бы…
– Майкл, приготовь шлюпку к завтрашнему выходу. Проверь и пополни аварийный запас: береженого и Бог бережет, – взял Кугеля за локоть и повел на бак, где их приветствовала улыбкой и настороженным взглядом баронесса. Отто кивнул и заговорщически подмигнул ей: все, дескать, в порядке, клад обнаружен и лежит, можно сказать, в кармане. Марта успокоилась, опустилась в складное кресло: теперь, когда Отто и Карл на палубе, можно вздохнуть свободно, расслабиться и почитать любимую книгу.
Дункель и Кугель остановились у сходного трапа в носовые каюты. В лучах предзакатного солнца алели макушки кучевых облаков, и серо-розовыми, почему-то раздражающими лучами был окрашен овал каменного кратера вулкана.
– Что стряслось, Фридрих? – спросил Отто, чувствуя спиной косые взгляды матросов у рубки и на корме. – Можно подумать, у команды повальное несварение желудка, ходят с кислыми лицами. Один Клаус приветствовал нас, но не подошел поделиться своими соображениями.
Фридрих оглянулся: нет ли кого поблизости, кроме Марты, в некотором смущении ответил фрегаттен-капитану:
– Клаусу я сам шепнул, чтобы лишний раз не лез к нам с секретными разговорами, чтобы не будоражить матросов… Пока вы были на острове, Роберт приемником неожиданно поймал сообщение, переданное из порта Данидин… – и умолк, как бы не решаясь говорить дальше, чтобы не вызвать приступа раздражения и
