Сокровища Посейдона - Владимир Иванович Буртовой
– Я ничего подобного пока не заметил, господин сенатор, – ответил осторожный Майкл и завозился на холодном камне. – Да и как они отсюда выберутся без меня, а тем более без вас? Роберт может вести яхту по курсу, но не смыслит в навигации и в картах. А я буду заодно с вами, если что-то и возникнет на яхте, как мы и договорились прежде, господин сенатор, – заверил Майкл. Его глаза вдруг наполнились тоской, какую можно увидеть у разумной собаки, которая увидела в руках хозяина страшное ружье и догадалась, что пришел смертный из-за старости час. Еще миг, и из этого черного ствола вырвется губительный огонь и свинец. Догадался пес, а кинуться на человека и вцепиться в горло не позволяет годами привитая покорность чужой воле. Чуть не заикаясь, боцман с мольбой в голосе добавил: – Надеюсь, вы пожалеете моих детишек, господин сенатор, как я жалею о молодом господине Вальтере, видит бог, очень жалею о такой ранней смерти…
– О чем ты говоришь, Майкл! – Отто искренне удивился тому, как просил о сохранении жизни суровый в общем-то человек! К сердцу подступила жалость к этому большому, доверчивому ребенку, на память пришли предсмертные слова Вальтера с просьбой сохранить жизни морякам. – Я от своего обещания не отступлюсь, награжу щедро и тебя, и всех моряков! – Дункель говорил и искренне верил, что так все и будет. – Поверь, я от этого не обеднею, а иметь дело с полицией из-за каких-то крох у меня нет ни малейшего желания.
«Будет ли полиция беспокоить сенатора! – горестно вздохнул Майкл, сдерживая в себе скептическую усмешку, чтобы она не озадачила лишний раз вспыльчивого немца. – За простым моряком жадная до взяток полиция с превеликим удовольствием начнет гоняться по всему свету, а вам эти прикормленные ищейки в лапу да в глаза заглядывают…»
– Вот и отлично, господин сенатор! – с внешним облегчением ответил Майкл, слегка поклонился Дункелю, а про себя в который раз подумал, что, быть может, механик Штефан излишне подозрителен, сам враждебно настроен против немцев, потому и команду настраивает в таком же непримиримом духе. Ну в самом деле, зачем сенатору убивать моряков? Зачем брать грех на душу?
Майкл встал с камня вслед за Дункелем, покорно склонил голову вслед сенатору, который в ответ дружески улыбнулся и махнул рукой, а потом, скользя по мелким камням, пошел вдоль обрывистого берега к сыну, который ожидал его в полукабельтове и готов был подниматься вверх, к кратеру.
«Где-то здесь стояла шлюпка с парусом и… с боцманом Питером Личем! – вспомнил Отто, и невольный озноб покрыл влажную от жары спину. – Увы, море не оставляет никаких следов, даже если это и кровавые следы. Отсюда отчалил Генрих Дункель, нагруженный одной лишь мечтой об оставленных в трюме барка сокровищах… Сюда причалил его внук Отто Дункель и отойдет лишь в том случае, если трюм яхты будет нагружен золотыми слитками…»
– Как дела, отец? – спросил Карл, едва Отто приблизился к нему, а сам рукой указал на место, где можно вскарабкаться наверх.
«Именно здесь спускался в ту ночь дед Генрих, от родничка где-то повыше обрыва», – отметил он подсознательно. Ответил сыну:
– Скверно дело. Есть подозрение, что команда сильно наэлектризована страхом за свою жизнь. И боцман весь щетинится, как морской еж. Боится, хотя и надеется на счастливый исход путешествия.
– Чего им бояться, ненормальные! – Карл с недоумением пожал плечами. – Если сами не нападут, то и мы их не тронем, не так ли? – Карл тоже вспомнил последнюю просьбу Вальтера, с надеждой глянул в напряженное, злое лицо отца.
– Да… конечно, Карл! – поспешил заверить он сына. – Если мы объявимся в Мельбурне без экипажа, то нам придется ехать не в Виндхук, а на каторжные работы, да в кандалах…
Карл напряженно потер пальцами лоб, пытаясь разрешить сомнения, которые теснились в голове.
– А как мы объясним свое возвращение, если команда взбунтуется и не появится в Мельбурне?
– Если произойдет такое несчастье, мы в Австралию не будем заходить вовсе, а пойдем прямо от этого острова домой… А дома и стены помогают. Но это в случае, если команда первой бросится в безумную драку. А так у меня и в мыслях нет отправлять их на дно океана служить моему покровителю Посейдону! Вот так, сынок, – Отто говорил настолько убедительно, что Карл успокоился окончательно и первым начал подниматься на «носок» Старого Башмака.
Поднявшись, огляделись. У кромки берега в шлюпке сидел Майкл, чуть подальше яхта еле заметно раскачивала мачтой на боковой зыби, которая доходила до места якорной стоянки, огибая остров с двух сторон. А за яхтой снова бурунная полоса, где вода словно кипела на рифах: именно там проскользнул счастливо на своей шлюпке Генрих Дункель, оставив десять человек и вторую шлюпку без паруса…
– Идем, Карл. Видишь, небольшая рощица. Должно, это и есть местечко с родником, о котором рассказывал дед Генрих.
Отошли от берега совсем немного, и среди чахлых кустов приметили избушку-гробницу, в которой с трудом могли бы уместиться в согнутом положении три человека. Стены выложены из камня, а крыша из досок разобранной шлюпки и сверху умело выстлана, как черепицей, плиточным камнем, чтобы вода стекала на стены, а не просачивалась через потолок. Отто решился дотронуться до ветхого брезента – это когда-то было дверью, – отвел в сторону и чуть не вскрикнул от неожиданности: на досках, устланных мхом и истлевшими тряпками, лежал человеческий скелет, местами прикрытый такой же полуистлевшей ветошью. Справа от черепа покойника в небольшую выемку набиралась родниковая вода и стекала по камням, уходила к порогу и здесь снова пропадала в каменных расщелинах.
– Господи! – Отто отступил поспешно назад, выпустил из руки полог жилища. – Здесь останки напарника деда Генриха… Погиб человек голодной смертью, так и не дождавшись, когда Генрих Дункель вернется сюда с новым водолазом, – и не решился сказать сыну, что человек этот и не мог бы дождаться помощи и спасения: его череп над левым ухом был разрублен чем-то острым, скорее всего, топором. Не рискнул старый Дункель поделиться тайной, где именно лежат сокровища барка «Генерал Грант», в опасении, что товарищ его покинет остров и расскажет о кладе еще кому-то…
– Уйдем отсюда, сынок. Не будем тревожить покойника. Я помню, что дед говорил о какой-то каменной пирамидке у расщелины. Бр-р, – он снова содрогнулся, представив убитого человека, который пролежал здесь в одиночестве столько лет!
Они довольно легко преодолели восточную часть Старого Башмака, потом вскарабкались
