Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
– Уверен?
– А индейцы?
– Ты прав.
– Так вот и я о чём. Закончим войну, останешься со мной работать?
– Так до этого далековато.
– Ясный день, что не завтра. Я в принципе.
– В принципе… – сделав небольшую паузу, Владимир почесал нос. А Пётр буквально впился в него глазами. – Дома нет, никто меня не ждёт. Я не против.
– Отлично! – с видимым облегчением воскликнул Цыганков. – Пару лет здесь оттрубим, а потом назад ко мне, в станицу. Такой дом тебе поставим, сад разобьём! Закачаешься! А невесту какую сыщем! – с наслаждением мечтал Цыганков. – Эх! Черноглазую, чернобровую, взгляд гордый, спинка ровная, походка плавная. Не идёт, а пишет…
– Ощущение – что ты о ком-то конкретном говоришь, – заулыбался Семенов.
– Так у нас каждая вторая такая! Поставь в ряд и ходи выбирай.
– И послушно пойдут?
– Э-э, нет! Ишь хватанул! Казачку ещё завоевать надо, но выбрать-то ты можешь! А потом завоёвывай! Клянусь, и сватом стану, и шафером пойду. Такую свадьбу сыграем, что и внукам соседи по округе будут рассказывать.
– Внукам?
– Им самым! – улыбаясь от уха до уха, заверил Петька.
– Тогда выбора нет – согласный я! – махнул рукой и засмеялся Владимир.
Как только отряд прибыл в зону возможного патрулирования неприятелем, Пётр преобразился. Замолчал, глаза сузились, он внимательно наблюдал за округой. Отряд встал на привал. Когда решали, кого в дозор послать, вызвался сам. Припал к шее коня и растворился в пространстве.
Вернулся он часа через три. Весь в грязи, потный, но довольный.
По его словам, в вёрстах четырёх-пяти железная дорога, на ней – бронепоезд. Паровоз в середине, с одной стороны два закрытых вагона и открытая платформа с защитными невысокими стальными стенками с бойницами для стрелков. С другой – один крытый вагон и две платформы. Паровоз под парами, охраняют поезд мужики в юбках. Когда ему сказали, что это шотландцы, Пётр безразлично пожал плечами. Мужчин в юбках, как воинов, он не воспринимал. Народу – до полуроты, более точно выяснить не удалось, слишком мало времени было. Но ведут себя нагло, по-хозяйски. Шутят, веселятся и жрать собираются. Последнее вызывало у лазутчика наибольшее раздражение. От греха подальше, Пётра тут же отправили к кашевару.
Решили атаковать с ходу, в сумерках, приняв во внимание фактор неожиданности, когда любая тень представляется солдатом с ружьём. Две группы пойдут в наступление с того конца состава, где больше открытых платформ. Если поезд пойдёт на атакующих, то его остановит Семенов несколькими флягами с порохом, бросив их под колёса. Если англичане начнут отступать, то их остановит штабс-капитан с помощником, подорвав пути. Но главная задача: поезд захватить, взять языка и отправиться на подмогу к своим, в район Ледисмита. План был наглым, но благодаря этому выглядел вполне реальным.
Через двадцать минут после ухода Шульженко с помощником, остальной отряд выдвинулся к месту стоянки поезда.
Разделившись, каждая группа двинулась в своём направлении. Сигнал к атаке подают проводники буры, по одному в каждой группе, после того как снимут часовых.
Пётр и Владимир, подтягивая за собой фляги со взрывчаткой, ползли по высокой сухой траве с восточной стороны, поэтому бронепоезд, стоящий под парами, футуристичным чёрным силуэтом выделялся на фоне голубого закатного неба. Тёмный контур был чётко обведён золотой каймой. Дым, подсвеченный солнцем, золотистыми облачками уходил вверх. Как художник, Семенов залюбовался пейзажем, занося каждую чёрточку в память.
Железнодорожное полотно шло по насыпи, господствуя над местностью. Все залегли в густой траве, Пётр бесшумно исчез из виду. Вот тут-то и сказалась тонкая наука, переданная старым казаком-пластуном внуку. Караульный возле первой платформы схватился за горло и беззвучно осел. Владимир едва успел заметить размытую тень, мелькнувшую под колёсами. Как Цыганков умудрялся скрываться за рельсом, было непонятно. Вот и второй шотландец вздрогнул и тихо «стёк» на насыпь. Но потом всё пошло не так. С другой стороны поезда не смогли беззвучно убрать часового. Тот заорал и выстрелил в воздух. Все пришло в движение: поезд тронулся, ощетиниваясь пулемётным и ружейным огнём, караульные скрылись за стальными щитами от пуль. Шотландские стрелки продемонстрировали хладнокровие и отличную выучку. В первые же минуты русские понесли значительные потери. Особенно способствовали этому «Максимы».
Бронепоезд быстро набрал скорость и покатил от нападавших. Семенов бросил баклаги и побежал к путям. Когда шотландским горным стрелкам показалось, что они ускользнули, а русским – что их диверсия провалилась, раздался мощный взрыв, организованный штабс-капитаном Шульженко. Под поездом вспух пузырь земли, щебень смертельным дождём брызнул во все стороны. Первые вагоны завалились, вспаривая, как тупой плуг, насыпь. Густой дым вырывался из трубы, смешавшись с паром из-под колёс. Гудок, предсмертно взвизгнув, ударил по ушам и затих. Теперь этот «носорог» был уже не страшен. Блиндированный застыл, хотя в агонии некоторые колёса продолжали ещё крутиться в воздухе. С шипением ударил пар в разные стороны, гуманно скрывая искорёженный металл и взрытое чрево землю. Поверженный «железный хищник» стал добычей отряда. Раздавались редкие одиночные выстрелы да стоны раненых с обеих сторон.
А Владимир рванул в другую сторону, туда, где на насыпи был его лучший друг. Петя нелепо лежал, подвернув под себя ноги, а вокруг уже натекло большое пятно слишком алой крови. Ему разворотило живот пулемётной очередью, кишки припорошило песком и пожухлой травой, но Цыганков был ещё жив. Он царапал ногтями землю. Семенов опустился на колени, приподнял и прижал к себе товарища. У Пети изо рта кровавыми пузырями пошла пена. Он пытался что-то сказать. Владимир приблизил ухо к губам.
– Влёт достали, гады, – едва удалось разобрать.
Семенов увидел, как его друг, его несравненный и лучший друг хватанул воздух открытым ртом. Вспух большой кровавый пузырь с побежавшими по нему переливами, через мгновение он противно лопнул. Глаза Пётра застыли и остекленели, в самой их глубине чернота стала превращаться в серые кристаллы пустоты. Зрачки расширились и перестали реагировать на свет, к которому вознеслась душа.
Слезы душили Владимира. Он завыл, прижимаясь к окровавленному брату и другу. Покачавшись, он услышал выстрел. Как во сне, бережно положил Петю на землю, вскочил, схватив винтовку, и неуклюже помчался по камням насыпи к перевернувшимся вагонам.
Ворвавшись с горящими глазами и перекошенным лицом в затихающую схватку, Владимир быстро отыскал жертву и вцепился в несопротивляющегося стрелка мёртвой хваткой. Ударом ноги поставил
