История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Со смертью Феоктиста власть Феодоры закончилась, и в марте 856 года ее сына провозгласили императором; правил он следующие одиннадцать лет. Однако Михаил был слабым и безответственным, так что фактическая власть вскоре перешла в руки его дяди, оказавшегося даже более способным, чем его предшественник: Варда оставил неизгладимый след в эпохе, которой суждено было стать золотым веком Византии. Первой из его многочисленных побед была победа над Абдуллахом ибн Умаром, к войскам которого присоединились отряды беженцев-павликиан. В отчаянной битве у реки Галис Умар был убит, как и большинство его воинов. Император, присутствовавший при сражении от начала до конца, едва успел вернуться в столицу, как пришла весть еще об одной решающей победе – на этот раз над сарацинским правителем Армении, который тоже пал в бою. Бесчестье Амория было отмщено. События принимали иной оборот. Византийцы больше не вели оборонительную войну; с этого времени они все чаще наступали. Началась новая эпоха.
11
Патриархи и заговоры
(857–867)
В 847 году старого и мудрого патриарха Мефодия сменил Игнатий – один из трех кастрированных сыновей низложенного императора Михаила I. Помимо императорской крови, у Игнатия были и другие достоинства: он всегда без колебаний выступал в поддержку икон, а его монастырь на острове Теревинтос в Мраморном море был известен как прибежище для всех сторонников его взглядов. Однако в тех вопросах, где Мефодий проявлял умеренность и готовность к примирению, Игнатий был ограниченным фанатиком, который, не дождавшись окончания церемонии собственного рукоположения, приказал архиепископу Сиракуз Григорию Асбестасу покинуть церковь – тот был человеком умеренных взглядов, а следовательно, заклятым врагом Игнатия. Через шесть лет Игнатий лишил Григория сана и отлучил от церкви.
Григорий последовательно обращался к двум римским папам с просьбой восстановить его в духовном сане, однако Игнатий всегда поддерживал папское верховенство, и у Ватикана не было никакого желания вступать с ним в конфликт. К этому времени те, кто раньше придерживался умеренных взглядов, были полны решимости каким-то образом избавиться от патриарха и нашли куда более способного предводителя, чем Григорий. Его звали Фотий. Он тоже был аристократом, условно связанным с императором родственными узами через брак. Он также был самым образованным ученым своего времени, способным заткнуть за пояс Игнатия, чей разум был слишком ограничен, чтобы вместить что-либо, кроме наиболее простых доктрин. Однако Фотий не был церковнослужителем. Он избрал карьеру в императорской канцелярии, и, когда Варда пришел к власти, Фотий неизбежно стал его ближайшим другом и советником. Мало какое иное событие могло стать для патриарха Игнатия более неприятным. К тому же Варда имел несчастье влюбиться в свою невестку, ради которой бросил жену, и вызванный этим скандал обсуждал весь Константинополь. Игнатий отлучил его от церкви, а на праздник Богоявления в 858 году отказал в причастии. С того времени Варда ждал возможности отомстить. Она появилась, когда император наконец решил отослать свою мать и незамужних сестер в монастырь. Однако, когда он призвал Игнатия, чтобы обрить им головы, тот наотрез отказался это делать. Варда с легкостью убедил императора, что это может означать лишь одно: патриарх и императрица объединились против него. Игнатия арестовали и без суда сослали в его монастырь на острове Теревинтос.
Очевидным кандидатом на его место был Фотий, однако требовалось преодолеть два препятствия. Прежде всего, он был мирянином, но эту проблему решили легко: 20 декабря его постригли в монахи, 21 сделали псаломщиком, 22 он стал иподиаконом, 23 диаконом, 24 священником, а на Рождество Фотия рукоположил в сан епископа его друг Григорий Асбестас. Затем сразу последовало его возведение на папский престол. Второе препятствие было более серьезным: никакое давление не могло заставить Игнатия добровольно покинуть престол. Фотий мог занимать папский престол лишь de facto, без всякой надежды сделать это de jure – пока (или если) Игнатий не передумает.
Пока же он написал папе римскому Николаю I о своем повышении. Письмо было образцом такта и дипломатии, однако оно сопровождалось вторым письмом, якобы от самого императора, в котором говорилось, что Игнатий пренебрегал своей паствой и был смещен в установленном порядке; папа справедливо заподозрил, что оба этих утверждения не соответствуют действительности. Папа Николай I, разумеется, не собирался признавать Фотия патриархом без дальнейшего расследования. В ответном письме он предложил созвать в следующем году совет и провести расследование в Константинополе, куда он отправит двух уполномоченных, которые затем предоставят ему лично отчет о следствии. Он также вскользь напомнил о сицилийской и калабрийской епархиях, о наместничестве в Фессалониках и о других балканских епархиях, которые Лев III вывел из-под юрисдикции Рима и отдал в управление Константинополю – не пора ли вернуть их под папский контроль? Разумеется, не было открыто высказано никакого предложения в духе quid pro quo[46], но намек был вполне прозрачным.
В середине лета 860 года жители Константинополя пережили самое ужасное событие на их памяти: 18 июня флот примерно из 200 кораблей внезапно приплыл из Черного моря к устью Босфора и стал продвигаться к городу, по пути грабя прибрежные монастыри, сжигая села и мародерствуя. Некоторые суда вошли в Мраморное море, чтобы опустошить Принцевы острова, но большая часть кораблей бросила якорь у входа в Золотой Рог. Это было первое настоящее столкновение византийцев с русами. Предводителями последних были, вероятно, вовсе не славяне, а норманны – представители массовой миграции из Скандинавии, которая началась к концу VIII века. Примерно в 830 году они основали каганат в верховьях Волги, а четверть века спустя уже использовали эту могучую реку, а также Днепр и Дон, чтобы доплывать на своих ладьях до крупных торговых городов на Черном море. С ними приплыли их славянские подданные, которые вскоре их поглотили.
Ситуация была еще серьезней из-за отсутствия в Азии императора, главнокомандующего и большей части армии. Префект Оорифа, под командованием которого осталась столица, отправил посланцев к императору, и тот немедленно вернулся, однако грабители уже уплыли по Босфору обратно в Черное море. Почему они отбыли так рано? Фотий, который прочел две проповеди об этом набеге, приписывает это чудотворной плащанице Богородицы, которую пронесли вдоль стен города, что и вызвало немедленное отступление нападавших. Однако скорее всего, захватчики обнаружили, что город неприступен, и, исчерпав возможности грабежа вне его стен, просто завершили набег.
Как бы то ни было, после этого события престиж Фотия возрос. Игнатию же повезло меньше. Вначале его перевезли в Гиерию, где поселили в сарае для коз, а затем отправили в Константинополь и бросили в тюрьму,
