История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Пожалуй, именно тогда Фотий совершил самую серьезную в своей жизни ошибку. Он не только отказал Борису в его просьбе, но и сделал это безо всяких размышлений. Борис также перечислил некоторые мелкие детали православных традиций, которые шли вразрез с местными обычаями, предлагая позволить населению сохранить их, что позволило бы в значительной степени преодолеть сопротивление народа новой вере. Некоторые из его предложений Фотий отверг, остальные просто проигнорировал. Борис пришел в ярость. Он был рад стать крестником императора, но не был его вассалом. Прекрасно сознавая возможность натравить друг на друга патриарха и папу римского, летом 866 года он отправил к папе Николаю I делегацию со списком тех вопросов, которые отказался рассмотреть Фотий, добавив к ним несколько новых, и попросил папу высказаться по каждому из них.
Николай увидел в этом благоприятную для себя возможность. Он немедленно отправил к болгарскому двору еще двух епископов, снабдив их подробнейшими ответами на все 106 вопросов, заданные Борисом; он пошел на все возможные уступки, которые позволяло каноническое право, а в тех вопросах, где уступки оказались невозможными, объяснил причины своего отказа. Он согласился с тем, что и мужчины, и женщины могут носить штаны, а также тюрбаны – только не в церкви. Когда византийцы утверждали, что нельзя мыться по средам и пятницам, они говорили вздор; не было также причин воздерживаться от молока и сыра во время Великого поста. В то же время все языческие практики были запрещены, включая греческую традицию гадать, открыв Библию на случайно выбранной странице. Запрещалось и двоеженство.
Болгары были разочарованы запретом двоеженства, но в целом ответы папы их более чем устроили. Борис радостно поклялся в вечной преданности св. Петру и с большим облегчением выслал из своего царства всех православных миссионеров. Их коллеги-католики не замедлили явиться на их место.
Михаил III не был вовсе лишен полезных качеств. В двадцать с небольшим лет он уже был закаленным военачальником, а его физическое мужество на поле боя никогда не подвергалось сомнениям. Ему недоставало силы воли: он рад был передать обязанности по управлению страной другим людям и не мог справиться с собственным моральным разложением, которое в конечном итоге привело его к такой деградации, что он полностью заслуживал данное ему позже прозвище Пьяница.
К счастью, в Византии имелись государственные деятели выдающихся качеств, готовые взять в свои руки бразды правления и руководить страной от имени Михаила; вначале, во времена регентства его матери, таким человеком был евнух Феоктист, позже – ее брат Варда. В апреле 862 года, в следующее после Пасхи воскресенье, Варду сделали кесарем. К этому времени шансы Михаила иметь законных потомков были ничтожно малы, и Варду все воспринимали как следующего императора, считая, что время его восшествия на престол настанет довольно скоро. Он уже был василевсом (и притом превосходным) во всем, кроме титула. За десять лет его правления была одержана череда побед над сарацинами на востоке, произошло обращение болгар в христианство, а также серьезные подвижки в затянувшейся борьбе за независимость византийской церкви от Рима. Сам Варда разделял интересы своего зятя Феофила в том, что касается отправления правосудия, и позицию Феоктиста относительно поощрения образованности. Здание старого университета в Константинополе давно пришло в упадок, а в дни первых иконоборцев и вовсе рухнуло. Варда восстановил университет, на сей раз устроив его во дворце Магнавра под управлением Льва Философа, или, как его иногда называют, Льва Математика.
Наряду с Фотием и Кириллом Лев был одним из величайших ученых своего времени. В молодости он преподавал философию и математику в Константинополе, однако прославился лишь после того, как один из его учеников, приехав в Багдад, настолько поразил халифа аль-Мамуна, что тот спросил у него, кто был его учителем. Аль-Мамун, сам выдающийся интеллектуал, написал императору, предложив 2000 фунтов золота и договор о вечном мире в обмен на возможность одолжить у него Льва на несколько месяцев, однако Феофил вместо этого предпочел поселить ученого в столице, где он регулярно читал бы лекции. Пока Лев управлял университетом в Магнавре, Кирилл некоторое время занимал кафедру философии, а другие его ученики руководили кафедрами геометрии, астрономии и филологии. Кафедры религиоведения не существовало – университет занимался исключительно светским образованием, что объясняло враждебность, с которой к нему относились Игнатий и его последователи.
Среди многочисленных непривлекательных черт Михаила было стремление окружать себя фаворитами и закадычными дружками, которые сопровождали его в безумной и разгульной столичной жизни. Одним из таких людей был грубый и необразованный армянский крестьянин по имени Василий. Его предки, как и многие его соотечественники, осели во Фракии, но впоследствии попали в плен к Круму и были перевезены за Дунай на территорию, известную как Македония – возможно, из-за большого количества македонцев, которых постигла та же участь. Именно там Василий провел почти все детство, и поэтому он ошибочно известен как Василий Македонянин, хотя в нем не было ни капли македонской крови, его родным языком был армянский и по-гречески он говорил с сильным армянским акцентом. Он был совершенно безграмотен и мог похвастаться лишь двумя очевидными достоинствами: непомерной физической силой и поразительным умением обращаться с лошадьми. Именно его умение справляться с одним из норовистых жеребцов императора побудило Михаила взять его на службу.
С этого времени карьера Василия быстро пошла в гору. После назначения паракимоменом он вскоре стал не столько слугой Михаила, сколько его близким другом. После этого император и его главный министр находились в очень близких отношениях, однако предположения об их гомосексуальном характере маловероятны из-за тех мер, которые предпринял Михаил. Он хотел ввести во дворец свою давнюю любовницу Евдокию, не вызвав при этом скандала, и поэтому уговорил Василия жениться на ней. Означает ли это, что мальчик, которого она родила 19 сентября 866 года, был сыном Михаила, а не Василия? Если это так, то династия, которую мы называем Македонской, была на самом деле продолжением Аморийской; но знать этого нам не дано.
Влияние Василия при дворе росло, а вместе с ним росла и взаимная враждебность между ним и Вардой. Кесарь поначалу счел, что Михаил полностью доверил ему управление империей и что это положение дел будет сохраняться, пока Варда не вмешивается в развлечения императора; однако быстрота, с которой Василий укреплял свое положение, вскоре заставила его пересмотреть свое мнение. Честолюбие
