Сбежавший из вермахта - Михаил Николаевич Кубеев
Замначальника лагеря провел Эриха в свой кабинет, предложил сесть. Он достал папку с документами и сказал, что война подходит к концу и военнопленному Риделю, как и тысячам других, предоставляется возможность начать новую жизнь, готовиться к строительству новой Германии, в которой не будет фашистов. В этом новом лагере он будет сам учиться и учить других. А теперь ему следует отправиться в солдатскую зону, в барак номер семь. Там ему надо оставить свои вещи и там же он может встретиться с инструктором Светиковым Виктором Николаевичем. С этого дня он переходит в его распоряжение. От него узнает, что делать дальше.
Светиков был высоким, худым сутуловатым человеком в круглых железных очках. Длинные прямые волосы он зачесывал назад. Он напомнил Эриху Клауса фон Граббе, помощника режиссера из Бабельсберга. Светиков принял новичка с улыбкой, предложил табурет, кружку чаю. Эрих не стал отказываться. Чай был горячий, сладкий, а немецкий язык у Светикова оказался на высоте. Более того, он говорил с берлинским акцентом. Это внушало оптимизм. Без долгих церемоний после просмотра документов Эриха он сказал:
– Давайте познакомимся поближе. Вы знаете, меня зовут Светиков Виктор Николаевич. А вас зовут Эрих фон Ридель. Интересная у вас фамилия. Вы из аристократов?
– Нет, в моей родословной аристократов, баронов и графов не было, – усмехнулся Эрих. – Частичка «фон» сохранилась от далеких предков. Прапрадед имел небольшое поместье в Трире, отсюда частица «фон». Мой отец родился в Трире, потом переехал во Франкфурт-на-Одере, где родился я.
– Да, я знаю, в вашем деле это записано. А Трир – это ведь родина Карла Маркса?
– Да, это так, но у нас об этом не вспоминают и не говорят.
– Догадываюсь… Но мы поговорим с вами о другом, герр фон Ридель. Мы с вами должны найти общий язык. К нам поступили бумаги, в которых отмечено, что вы профессиональный артист, решили добровольно присоединиться к национальному комитету «Свободная Германия». Это так?
Эрих опешил. Ни о каком национальном комитете ему никто ничего не говорил. Он слышал одно агитационное выступление, которое раздавалось из громкоговорителя на передовой. И все. Вот это новость! Ему надо было отвечать либо «да», либо «нет». И он сказал: «Да».
– Это очень хорошо, – потер руки инструктор. – Во-первых, члены комитета живут в улучшенных условиях, у них улучшенный рацион питания и распорядок дня не такой, как у других военнопленных, которые ежедневно ходят на работы. После Курского разгрома много немецких солдат и офицеров оказалось у нас в плену. Есть и генералы. Красная армия наступает сейчас по всем фронтам. Мы освободили Белоруссию, вышли к Висле, мы у границ Восточной Пруссии. Значит, скоро войдем на территорию Германии. Поэтому, герр фон Ридель, возникла необходимость вести активную пропагандистскую работу среди военнопленных, особенно среди офицеров. Людей необходимо освобождать от гитлеровской захватнической идеологии. В нашем лагере создан антифашистский комитет, есть пропагандисты, лекторы, но нет ответственного за культурные мероприятия. И ваша задача, герр фон Ридель, создать для военнопленных интересную культурную программу. Вы готовы заняться всем этим?
Эрих впервые услышал информацию о положении на фронтах, он был удивлен таким стремительным продвижением Красной армии. Освободили Белоруссию и Польшу? Вышли к Восточной Пруссии? Не помогли, значит, траншеи и окопы, которые он с камрадами рыл и укреплял? Все впустую? От Варшавы до его родного Франкфурта меньше пятисот километров! Все эти новые сведения предстояло основательно обдумать.
– Итак, вы готовы взяться за это дело, герр фон Ридель?
Эрих вспомнил ту черную работу, которой он занимался до сих пор, бегание на кухню, собирание картофельных очисток, пиление и колку дров, мощение улиц, от которых у него разламывалась спина, и тотчас сказал:
– Яволь, герр инструктор. Конечно, согласен!
Хотя не представлял, чем ему предстоит заниматься.
– Я вам вкратце обрисую ситуацию среди ваших людей, – начал инструктор. – Скажу откровенно, настроение у многих неважное. Нет информации с родины, многие не верят, что приближается конец гитлеровской Германии. А у нас мало квалифицированных преподавателей, которые свободно владели бы немецким языком. К сожалению, возникают разного рода слухи, в лагере появился черный рынок. Сахар меняют на табак, табак меняют на хлеб. Возрождается вермахтская система подчинения. Всему этому надо положить конец. Вы, кстати, курящий?
Эрих отрицательно замотал головой.
– Это хорошо. Теперь к делу. Вам в первую очередь следует подготовить план занятий. Надо провести какое-нибудь мероприятие, прочитать, например, лекцию о положении дел на фронтах. Нельзя допустить, чтобы офицеры питались домыслами. Иначе они вернутся к своему прошлому, будут его вспоминать и прославлять. Как вы считаете, я прав? Говорите со мной откровенно!
– Безусловно, вы правы, герр инструктор, людей надо привлекать к новой деятельности. Особенно полезны массовые зрелищные мероприятия, спортивные состязания, театральные представления. Хорошо бы организовать кружки музыкантов, создать свой оркестр. Для этого потребуются свободные помещения.
– Прекрасно! Я вижу, вы меня поняли. Начнем со спорта и театрального представления. Я поищу какие-нибудь пьесы на немецком языке, а вы отправляйтесь в другой конец барака, там, где располагается антифашистский комитет, познакомьтесь с его членами и включайтесь в работу.
22. Театр для заключенных
Разрешение начальника лагеря при хорошей погоде два часа проводить на открытом воздухе, проветривать бараки, все встретили с одобрением. Выйти на солнышко, подышать свежим воздухом, перекинуться фразами с камрадами, немного унять душевную тоску – это важный фактор успокоения человека, находящегося в заключении…
К Эриху подошел немолодой человек в выцветшей форме солдата.
– Извините, камрад, в гражданской жизни вы не были артистом? Лицо ваше мне кажется знакомым.
Эрих посмотрел на стоявшего рядом седовласого человека с заметными морщинами, служившего, похоже, сержантом, и не мог вспомнить, видел ли он его когда раньше.
– Извините, не узнаю, – произнес он.
– Меня зовут Мартин Ласт, – подошедший протянул руку. – Я из антифашистского комитета «Свободная Германия».
Эрих ответил на пожатие, но так и не вспомнил,
