Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий
Теперь уже скупой Даматрион не хотел терять свою выгоду. Но, Анакарбис, если раньше быстро принимал решения, то теперь торговался упорно и твердо стоял на своем. Он спорил о каждой драхме, чтобы было слышно даже на улице. Даматрион уже весь покраснел, пот капал у него со лба, и он уже раз десять считал, что они договорились и встреча закончилась. В конце концов, с помощью Рабдоема, который оказался более уступчивым, торги закончились.
Анакарбис немедленно заплатил наличными, проверил еще раз рабов, поцокав языком и вздыхая: — Плохой товар, не качественный, — сказал он как бы про себя, — это не то, что я ищу; Хирам приказал нам покупать в основном молодежь, мальчиков и девочек до пятнадцати лет, не старше.
— У меня есть такой раб, — сказал Даматрион, — музыкант, играет на флейте, но к сожалению, он был сильно избит и сейчас немного ослаб.
— Музыкант? — Рабдоем проявил некоторый интерес.
— Да, маленький мальчик. Флейтист.
— Хорошо. А, мы можем взглянуть на него. Он здесь?
— Нет. Ну, это недалеко отсюда , в моей казарме портовой охраны.
— Тогда, давайте сходим туда.
Анакарбис пожал плечами. — Зачем нам на него смотреть. Ведь он же еще болен.
Но они все равно пошли.
Диосса вывели из подвала. Мальчика, который всего несколько дней назад не мог подняться на ноги, всего трясло, он еле мог стоять так, что ему пришлось прислониться к стене и держаться за нее.
Пожилой офицер Антенион, вошедший вместе с купцами, наклонился к нему: — Парень, возьми себя в руки, — сказал он. — Финикийцы уже купили твою мать и брата.
Диосс сделал все, что было в его силах. Некоторое время он боролся со слабостью, но вскоре притих и присел на колени бледный, измученный, без капельки крови в лице. Когда он увидел Антениона и Даматриона, внезапно потерял надежду на то, что им удастся его продать.
Богач пришел в ярость: — Встань, собака! — заорал он хриплым голосом.
Диосс немногоо приподнялся, но тут, же снова опустился на колени, глядя на них взглядом разъяренного животного.
Анакарбис подошел к нему.
— Ты музыкант? — спросил он.
Диосс посмотрел на него, но не ответил. Может быть, он не понял вопроса.
— Ты умеешь играть, дурак?! — крикнул Анакарбис.
— Умею.., господин.
Анакарбис повернулся к Даматриону.
— Этот товар не для нас — презрительно сказал он.
Даматрион побледнел от гнева.
Антенион попытался спасти дело.
— Он действительно хороший музыкант, - сказал офицер.
— Что из этого? Мы не довезем его на Кипра.
Рабдоем схватил за руку своего помощника.
— Анакарбис, — сказал он, — ты же знаешь, что Хирам велел нам найти музыканта.
— Да, но этот музыкант.., полуживой.
— Он был гораздо слабее, — сказал Антенион, — но теперь с каждым днем его силы возвращаются.
— Это все ерунда, — проворчал Анакарбис, но подошел к Диоссу. и ощупал его кости: — Ничего не сломано, но я никогда не покупал таких немощных.
— Сколько ты хочешь за него? — спросил Рабдоем.
— Шестьдесят драхм - Даматрион был сам поражен тем, что назвал слишком большую сумму.
Анакарбис воздел руки к небу и в ярости стоял, как статуя, желая сразу же уйти, хотя сделку еще не заключили. Рабдоем остановил его, и они начали громко спорить на языке египтян и финикийцев, и проклинать друг друга. В каждой фразе они упоминали имя принца Хирама. Они оба даже покраснели от гнева.
В конце концов, Рабдоему удалось того уговорить и после короткого торга с Даматрионом они все же купили пленника за пятьдесят драхм.
Анакарбис схватился за голову: — О Изида, о мой бог Осирис, пятьдесят драхм. — сокрушался он. — Ты сам ответишь за это перед Хирамом, Рабдоем. Я не хочу, чтобы он поколотил меня за покупку такого товара.
— Хорошо, — тоже разозлился молодой финикиец, — если Хираму не понравится этот товар, я заберу его для своего отца. Могу я себе это позволить?
— Если только мы довезем его живым. Он даже не может ходить. О, Гермес, как он вообще доберется до корабля?
Действительно, Диосс не мог идти сам, пришлось позвать к нему раба, чтобы тот отнес его. Когда Анакарбис увидел это, его затрясло от гнева. Рабдоем тоже явно был недоволен, но Даматрион рад был избавиться от своих забот.
— О, благородная мать богов, — сказал он Антениону, когда финикийцы ушли, — Если бы не этот молодой порывистый сидонский дурак, я бы никогда не продал этого раба. Пятьдесят драхм за этого музыканта, конечно, маловато, но честно говоря, он не стоит и тридцати.
Диосс был настолько слабым и настолько утомленным от напряжения, что потерял сознание уже по дороге. Когда Рабдоем вернулся на корабль, он потряс его изо всех сил, заставил выпить вина, и хорошо поесть, а затем приготовить для него отдельную удобную кровать.
— Это мой раб, я купил его для себя, кормите его лучшей едой и повнимательнее заботьтесь о нем, - сказал он своим стражникам. Но самое главное, Рабдоем позволил матери и брату Диосса прийти к нему и посидеть с ним рядом. Когда Диосс увидел свою любимую мать, он так расплакался, что снова ослаб и, казалось, вот-вот потерял сознание. Затем сквозь слезы, он хотел поблагодарить Рабдоема, но тот не стал его слушать, и, нахмуренный, прошел между охранниками и скрылся из виду.
Во второй половине дня финикийцы отправились в Хореосу за основной частью рабов. Они вернулись поздно вечером. За ними финикийские стражники гнали большую группу пленников, почти всю состоявшую из молодых мальчиков и девочек.
Среди них была и Эвклея, о которой упомянул Хирам в письме к Хореосу, в котором просил оказать ей особую заботу.
И действительно, юной рабыне оказали особую честь, и по ее просьбе разрешили остаться с Диоссом, с его матерью и братом. Итак, вся семья снова была в сборе Это было печальное воссоединение. Еще месяц назад они
