Миссионер поневоле - Андрей Алексеевич Ворфоломеев
Разумеется, подобный расклад шел только на руку оборонявшимся здесь венграм и немцам. Им даже не надо было ломать голову и гадать, где появятся советские танки и самоходки. А кто предупрежден, тот, как известно – вооружен. Поэтому, 16 октября уже овладевшая Ужокским перевалом и станцией Ужок подвижная группа и встретила сильное сопротивление противника в районе села Жорнавы. Произведенная наступившей ночью разведка показала, что дальнейшая местность, усиленная системой инженерных заграждений, для танков непроходима. В связи с чем, подвижную группу опять рокировали. На сей раз – на взятый нашими войсками Верецкий перевал.
24 октября танкисты и самоходчики группы Хомича вышли по маршруту Завадка-Воловец-Осой-Свалява и, к утру следующего дня, атаковали противника в Сусково. Наконец, у подчиненных полковника Моруса и подполковника Ольховенко появилась возможность для маневра. 26 октября 237-я и 351-я стрелковые дивизии освободили город Мукачево, открыв, тем самым, дорогу на Ужгород. Вырвавшиеся на оперативный простор наши части было уже не остановить. Утром 27 октября танки и САУ подвижной группы ворвались в Ужгород с юго-запада. Гарнизон города в панике бежал. Советским войскам, в качестве трофеев, досталось множество воинских грузов, скопившихся на местной железнодорожной станции.
Тем не менее, совсем уж бескровным назвать взятие Ужгорода нельзя. Недаром, по итогам этой операции, 5-я гвардейская танковая бригада была удостоена ордена Красного Знамени. Кстати говоря, вопреки теперешней нашей «дружбе», тогда население Закарпатья встречало наших воинов именно, как освободителей. Видимо, очень уж натерпелось от немцев. Неоднократно жители Ужгорода предупреждали советских танкистов о засадах вражеских солдат, как правило, вооруженных только недавно появившимися в немецкой армии «Фаустпатронами». Ну и угощали, разумеется, чем только могли!
Дальше 4-му Украинскому фронту предстояли боевые действия уже на территории Венгрии и Словакии. 13 ноября 1944 года, по приказу командующего бронетанковыми и механизированными войсками 18-й армии, в состав 5-й гвардейской танковой бригады был включен отдельный армейский батальон трофейных танков в количестве тринадцати единиц. В него входили самые разнообразные машины венгерского производства. Был среди них и один легкий танк «Толди», на котором, в качестве орудия, использовалось всё то же 20-мм противотанковое ружье «Солотурн». Вот для ознакомления с ним полковник Морус и затребовал к себе вышеупомянутую инструкцию. С остальным же, проблем у советских танкистов не возникло. Управлялся «Толди», подобно нашему довоенному танку БТ, при помощи рулевого колеса и имел чрезвычайно слабое бронирование, способное защитить, пожалуй, лишь от винтовочной пули. Из-за чего его (да и всех остальных «венгров») рекомендовалось использовать только для непосредственной поддержки пехоты. При этом, правда, отмечалась их хорошая проходимость по горам и узким дорогам.
На момент передачи батальона, шесть трофейных танков участвовало в бою за Тарновце, три находились на окраине Нижней Нэмецке и ещё четыре (неисправных) оставались в Ужгороде. Единственное упоминание о боевом применении вышеупомянутого «Толди» датировано 20 ноября. В этот день он, в компании с тремя средними танками типа «Туран», участвовал в поддержке общего наступления войск 18-й армии к юго-западу от Ужгорода. Местность там была ещё более труднодоступная, чем в Карпатах – широкая болотистая равнина. Однако и противник не ждал здесь активных боевых действий. В 09.00, после сорокаминутной артиллерийской подготовки, 17-й гвардейский стрелковый корпус, при поддержке танков и самоходных установок, двинулся вперед. Пехота, в прямом смысле, шла по болоту, помогая артиллеристам вытаскивать увязшие в грязи пушки и обходя и блокируя уцелевшие вражеские опорные пункты. Только за первый час наступления, на ряде участков, вклинение в оборону венгерских и поддерживавших их немецких войск составило от двух до трех километров. Тогда, для развития успеха, новый командующий 18-й армией генерал-майор Гастилович распорядился ввести в сражение свой резерв – танковую бригаду. Это ещё больше ускорило темпы наступления. К исходу дня, прорыв удалось расширить до пятнадцати километров по фронту и до шестнадцати-семнадцати километров в глубину.
Очевидно, столь суровые условия окончательно доконали иностранную бронетехнику. По крайней мере, на 1 января 1945 года в отдельном армейском батальоне трофейных танков числилось всего пять машин – три «Турана», один «Толди» и одна самоходно-артиллерийская установка (САУ) «Зриньи». Однако все они требовали ремонта. Не выдержали!
Попадали, в качестве трофеев, в руки наших бойцов и обычные противотанковые ружья «Солотурн». Сразу несколько штук их удалось захватить благодаря мужеству и самоотверженности сержанта Расула Исетова – казаха, по национальности, во всех документах военных лет числившегося узбеком. Да и с остальными данными бравому солдату не очень-то повезло. Как только не называли его в отдельных русскоязычных источниках! То Расуном, то Есетовым, то Иситовым! Что поделаешь. Трудности перевода.
В середине августа 1944 года, перед самым наступлением советских войск в Карпатах, сержант Исетов был назначен командиром отделения 3-го батальона 650-го стрелкового полка 138-й стрелковой дивизии, входившей в состав действовавшего на отдельном оперативном направлении 17-го гвардейского стрелкового корпуса. Он находился на левом фланге 4-го Украинского фронта и готовился преодолеть Главный Карпатский хребет в районе Яблоновского перевала. А сделать это, в условиях сложного горного рельефа и плохой погоды, было весьма непросто. Особенно страдала артиллерия, то и дело отстававшая от передовых пехотных частей. Ведь транспортировать орудия приходилось, в основном, по ночам, по крутым и узким дорогам, зачастую испорченным и выведенным противником из строя. Вот так и получалось, что для буксировки одной пушки, порой, требовалось задействовать сразу две автомашины! Или и вовсе применять самые разнообразные подручные средства, типа лебедок, воротов и тому подобных.
Несколько облегчало положение наших войск то обстоятельство, что противник оказывал довольно слабое сопротивление в предгорьях и на восточных склонах хребта, отводя свои основные силы к укреплениям так называемой «Линии Арпада». В противном случае, штурмовать Карпаты было бы во сто крат труднее. Опыт обоих мировых войн показал, что лобовой штурм обороняемых специальными и хорошо подготовленными частями вершин, практически никогда не приводил к желаемому результату. Как правило, все решалось в ходе сражений на совершенно ином участке фронта, зачастую, отстоявшем на сотни километров от самих гор. Так, в 1917 году итальянские альпийские стрелки оставили свои позиции в Доломитовых Альпах лишь из-за угрозы окружения, возникшей после прорыва
