Легионер. Книга первая - Вячеслав Александрович Каликинский
В зале рябило в глазах от бесчисленного множества свечей, золотого шитья мундиров и блеска драгоценностей на дамах. Пройдя с Марком Ивеличем мимо двух величественных, словно иностранные посланники, мажордомов, Ландсберг невольно оробел от присутствия здесь множества старших офицеров различных родов войск и полков, от сверкания звезд на мундирах, многоцветья орденских лент. Он едва успевал почтительно приветствовать высокое воинское начальство, снисходительно кивавшее младшим офицерам, и в то же время ревниво следившее за соблюдением субординации. К тому же надо было беспрерывно уступать дорогу дамам, трудолюбиво рыскающим по залу в поисках знакомых.
Ландсберг довольно скоро безнадежно отстал от поручика Ивелича и потерял его в круговороте пестрой толпы. Осторожно пробираясь меж гостями в поисках тихого и спокойного уголка, Карл лицом к лицу столкнулся с инженер-генералом графом Тотлебеном. Тот был окружен группой адъютантов и собеседников и явно скучал здесь, изредка перебрасываясь словами с каким-то осанистым господином во фраке, украшенном звездой св. Владимира. Машинально ответив на приветствие гвардейца-прапорщика в мундире Саперного батальона, Тотлебен вдруг насторожился и окликнул Ландсберга. И теперь, нахмурив брови и досадуя на собственную память, пытался вспомнить явно знакомое лицо. Собеседник Тотлебена, почтительно замолчав, глядел на молодого офицера равнодушно и чуть сонно, терпеливо ожидая продолжения разговора.
– Ну конечно! Конечно, Плевна! – вспомнив, обрадовался Тотлебен. – Сентябрь прошлого года, если не ошибаюсь. Плевна, саперная рота, прапорщик… Позвольте, молодой человек – Ландсберг, если не ошибаюсь? – вы же тогда были в мундире подпоручика!
– Так точно, ваше высокопревосходительство! Однако после окончания военных действий, будучи причисленным к Саперному лейб-гвардии батальону, перевелся в него и, в соответствии с высочайшим повелением, был пожалован званием прапорщика.
– Да-да, я знаю это положение, Ландсберг! Слава Богу, память, оказывается, еще не подводит! – Тотлебен повернулся к собеседнику. – Позвольте вам представить, князь, прапорщика барона фон Ландсберга, боевого офицера!
– Князь Голицын, исполняющий должность Московского губернатора, – штатский слегка наклонил голову.
– Любопытнейшее знакомство у меня состоялось с этим молодым человеком! – продолжал меж тем инженер-генерал. – Вообразите, Владимир Михайлович, этот молодец с командой саперов под Плевной вдвое, если не втрое, сократил отведенный мною срок на возведение линии обороны на случай возможного прорыва турецких войск из осады!
– Вот как! – вежливо и холодно удивился Голицын, одновременно раскланиваясь с кем-то из проходящих мимо гостей.
– Да, князь! И по этому поводу господин Ландсберг едва не попал вашему покорному слуге под горячую, так сказать, руку! – посмеиваясь, Тотлебен, не переставая раскланиваться со знакомыми, взял Ландсберга и Голицына под руки и повел к ближайшему окну. – Представьте, князь: саперным командам было отдано приказание брать камни для устройства и укрепления защитных гребней из развалин какой-то сторожевой башни античных еще времен. Валуны там ого-го какие, да перетаскивать их надобно было от развалин через русло заболоченного ручья, что, конечно, усложняло дело. По моим прикидкам, времени на это требовалось 3–4 дня – болото еще загатить ведь надобно… Так вот, князь, еду я к вечеру второго дня с инспекцией вдоль будущей линии укреплении, гляжу, как команды саперов в поте лица камни ворочают. А в одном месте – что за черт? Гляжу, солдатики в ручье бельишко стирают, в кустах скатерть расстелена, офицерский бивак разбит, бутылки звенят. И в болоте, князь, ни единой фашины не видать! Я – сейчас же туда! Ну, думаю, держитесь, лентяи и бездельники! Кричу, требую позвать старшего в команде – подбегает вот этот молодец, Ландсберг. Рапортует: так и так, господин генерал, вверенная мне команда занимается хозяйственными делами и отдыхает.
Тотлебен снова рассмеялся, покрутил лобастой головой.
– Я, князь, признаться, совсем осерчал. Какой отдых?! Погоны пообещал сгоряча снять, под трибунал отдать за невыполнение приказания в военных условиях. А этот молодец мне показывает: все выполнено, господин генерал! Укрепление готово, извольте принять работу! Гляжу – и вправду все готово. И камней столько натаскано – на три редута хватит. И никаких, князь, следов волочения валунов! Я глазам своим не верю – как? А прапорщик смутился, потом раскрыл свой секрет, – Тотлебен сделал эффектную паузу и с торжеством поглядел на Голицына. – Оказалось, чтобы не мучить солдат, господин Ландсберг собрал у развалин точную копию древнеримской катапульты, с помощью коей и перекидали за два часа потребное количество валунов прямо на место будущего укрепления!
– Катапульту? – князь впервые с интересом глянул на молодого офицера. – А какую именно, господин Ландсберг? «Баллисту» или «Онагр»? – Голицын неожиданно высказал хорошие познания в античном искусстве осадного дела.
– Скорее, «Требюше», ваше высокопревосходительство, – мягко поправил Ландсберг. – Наша машина, сделанная по старинным чертежам, оказалась способной бросать камни в десять пудов на расстояние двести – двести пятьдесят саженей…
– Сия придумка прапорщика не только возбудила неподдельный интерес офицеров к древней истории, но и наглядно показало пользу давно забытых приемов облегчения труда, – продолжил Тотлебен. – Признаться, я господина Ландсберга уже и в штаб свой хотел забрать. Такие головы в военном деле весьма ценны и буквально наперечет оригинальностью своего мышления, князь! Да война с турком скоро закончилась, не у дел наш прапорщик оказался. Но ничего, не горюйте, Ландсберг! – Тотлебен покровительственно обнял офицера за плечи. – Не горюйте, я вас не забыл, как видите! Бог нас на балу свел – и, кажется, недаром…
Привстав на цыпочки, Тотлебен начал оглядываться, разыскивая в окружающей толпе знакомое лицо. Вскоре, потеряв терпение, он велел ближайшему адъютанту:
– Голубчик, поищите-ка инженер-генерала Сигизмунда Андреевича Тидебеля! Он где-то тут, я недавно с ним раскланялся…
Адъютант мгновенно ввинтился в толпу и исчез.
– Очень, очень кстати, что вы мне попались, – бормотал Тотлебен, не выпуская руку Ландсберга. – Сигизмунд Андреич – мой давний ученик и даже соратник. Кстати, из лифляндских дворян – вы не из них, молодой человек? Впрочем, это неважно! Тидебель нынче начальствует в Николаевской инженерной академии, и как раз днями сообщил мне о нескольких вакансиях среди своих слушателей. А вам, Ландсберг, надо развивать свои инженерные способности, не так ли? Как вы смотрите на учебу в Николаевской академии, барон?
– Если позволите, – деликатно откашлялся князь Голицын. – Если позволите, ваше сиятельство, хочу заметить, что офицер в чине прапорщика имеет мало шансов стать слушателем академии. Там и гвардейским капитанам такие зверские проходные экзамены устраивают, что не приведи господи! И недаром, замечу: двухгодичная учеба в академии дает право на внеочередное получение полковничьего чина!
– Не смущайте молодого человека, князь! – резко прервал Голицына Тотлебен. – Неужели вы полагаете, что моя рекомендация для начальника академии ничего не стоит?!
– Боже упаси, – смутился
