Советское – Лучшее! - Алекс Бертран Громов
Во второй половине 1980-х годов в Москве, Ленинграде и других крупных городах продавались индийские подарочные альбомы на русском языке, посвященные истории, культуре и животному миру Индии. Были и тонкие, но на хорошей бумаге, с цветными иллюстрациями книжечки об индийской кухне.
Также в СССР поставлялись косметические товары, многие из которых производил национальный косметический бренд Индии Lakme India, который среди своего разнообразия товаров выпускал и компактную пудру, в том числе произведенный в 1979 году в Бомбее вариант с логотипом московской Олимпиады 1980 на пудренице. И с инструкцией на русском языке. Эти и другие индийские косметические товары с удовольствием приобретались советскими женщинами».
Тонкая талия, маленькая ножка
Писатель Елена Черкиа рассказывает о советской моде:
– Год 80-й, последний школьный класс. Мы – почти взрослые девицы, и выглядеть хотелось прекрасно, но буквально во всем приходилось изворачиваться – эпоха глобального дефицита. То есть невозможно было отталкиваться от желания найти и купить то или это. Приходилось использовать то, что получилось добыть: кусок индийского ситца, который «выкинули» в магазине; старый папин плащ, распоров который, можно было сшить юбку; и даже застежка на множество мелких пуговок вместо молнии, которые (как и обычные швейные нитки) тоже были дефицитом. О многих таких ухищрениях я написала в романе «Дискотека».
Все в тренде – туфли на каблуках и сумка, украшенная самодельным трафаретом с обложки пластинки. Из личного архива Елены Черкиа
«В почти пустом просторном универмаге все казалось немного серым от широких окон в серый промозглый день и от каменных скользких полов в мелкую серую крапку. Небыстро ходили из отдела в отдел черные и серые люди, скучно разглядывая привычные, годами не меняющиеся товары на прилавках и стойках. И мама, в распахнутом кримпленовом пальто, с волной темных волос из-под сбитого набок берета, произвела небольшое волнение, появляясь то у стола кредита, то в отделе постельного белья, то среди пирамид эмалированных кастрюль.
Ленка с Олей сразу уединились возле прилавка со штуками ткани и встали там мертво, щупая и откидывая концы, с тяжелым стуком переворачивая рулоны, прикладывая матерьяльчики к щеке и разглядывая друг друга.
Под взволнованный мамин голос из-за невысокой стенки отдела выбрали каждая по куску дешевого ацетатного шелка на платье, да еще выкопали в дальнем углу совершенно чудесный ситец в крупные розы, и Ленку соблазнил оранжевый штапель с белыми ромашками, и вдруг обнаружился поплин в смешные картинки с автомобилями и кусками газетных вырезок. Такой матерьяльчик у них так и назывался – “газетка”, был страшно ценим, и уж никак не ждали девочки найти его в скучном универмаге».
– Отдельно хочу сказать о канонах девичьей красоты, они были намного ближе к идеальной кукле Барби, чем нынешние. Талия обязана быть тонкой, очень тонкой. Нога – маленькой. Чем меньше, тем лучше. Маленькая ножка с высоким подъемом. Так что пытались худеть: затягивали под платьем талию суровой ниткой – чтобы не наедаться; разбрасывали по полу спички из коробка, чтобы наклоняться за каждой отдельно – такая вот хитрая гимнастика. И носили вещи исключительно узкие, с тугим поясом, чтоб не вздохнуть. То же, кстати, относится к первым джинсам – у кого они были. Штаны носили в такую обтяжку, что, садясь, пуговицу на поясе расстегивали. Помню, как удивляли меня актеры в иностранных фильмах, которые умудрялись в фирменных джинсах и на корточках сидеть, и ногами в драках размахивать. В наших штанах ногу выше уровня колен поднять было невозможно…
* * *
А обувь носили исключительно на каблуках. Я в девичестве, узнав от мамы, что в молодости они бегали в парусиновых тапочках на плоской подошве, была потрясена: ну как же так – ведь некрасиво! А мы, правдами и неправдами раздобыв туфельки на шпильке, сапожки на каблуке, босоножки на высокой танкетке, – терпели дикие муки, выхаживая в них и в школе, и после уроков. Единственной обувью без каблука оставались кеды, помню, мы их, купленные за небольшие совсем деньги в спортмагазине, обрезали ножницами, получались полукеды, не так похожие на детские ботинки.
Как добывали обувку… Туфли и босоножки можно было купить у спекулянтов – фарцовщиков, из-под полы. Но очень дорого. Еще существовала такая вещь, как блат. «По блату» доставали все те, у кого были полезные родственники и знакомые, ну и, конечно, деньги. Мне однажды достались открытые туфельки именно «по блату», мама попросила об этом жену моего дяди, та заказала туфли (за сорок пять рублей, половина маминой зарплаты!) своей подруге, а так как все это в другом городе, то прибыли туфли почтой, и я помню, как я их ждала и с каким трепетом открывала посылку. Туфли мне не понравились. Но каблук! И – импортные. Так что носила, пока не истрепала напрочь. За сапожками на каблуке девочки ехали в Симферополь, четыре часа на автобусе, и, о чудо, Олька из параллельного купила, и мы все бегали любоваться высокими вишневыми сапожками за немыслимые восемьдесят рублей. На немыслимом каблуке высотой то ли двенадцать, то ли пятнадцать сантиметров, то есть ноги постоянно стояли на носочках, как у балерины. Завидовали, да.
Еще одним источником более-менее модных вещей были загадочные приезжие торговцы. Не спекулянты, скорее кооператоры. Кооператоры были и у нас, но делали они совершенно отвратительные пластмассовые пляжные вьетнамки с огромной розой или широкие, тоже пластмассовые пояса с пряжкой в виде алого сердца. А вот из Прибалтики привозили вязальную шерсть в мотках и очень красивые вязаные вещи – кофты, свитера, пальто. Все очень светлых оттенков, крупной объемной вязки. И торговали ими прямо из открытых дверей большого грузовика. Нас вязаное не очень интересовало: во-первых, дорого и слишком взросло, во-вторых, уж длинный шарф или теплую шапочку связать могла почти каждая старшеклассница. Нитки добывали, распуская старые семейные вещи, я, к примеру, много чего навязала из японских синтетических кофт, которые когда-то папа привозил из загранрейсов. Или
