Эльвира Барякина - Белый Шанхай
— Если у вас нет денег, всегда можно купить опиумную воду за пять медяков, — соблазнял он.
«Вода» изготовлялась тут же, под прилавком: малаец вычищал из трубок остатки опиума и разводил их кипятком.
— Пробирает лучше кокаина! — клялся он и корчил рожи, показывая, какое блаженство доставляет его товар.
Феликс пил пиво и рассказывал Климу о своих друзьях-кадетах. В последнее время многие из них поговаривали о возвращении на Родину: в Китае им не было места, а в России можно было бесплатно выучиться на машиниста или зубного техника — об этом говорилось в листовках, которые подбрасывали на подворье Богоявленской церкви.
— Мы-то в полиции знаем, кто печатает эти бумажки, — горячился Феликс. — Большевики специально засылают в Шанхай своих агентов, чтобы они переманивали молодежь на свою сторону. Для них белые эмигранты — как кость в горле: в Кремле боятся, что мы соберемся с силами и отвоюем Россию.
— И что, есть те, кто верит большевикам? — удивился Клим.
— Да сколько угодно! Мой друг поехал во Владивосток и пообещал рассказать в письме — как оно там. Мы заранее уговорились: если в России все хорошо, он пришлет фотографию, на которой его заснимут стоящим. А если все плохо, то он будет сидеть на стуле. Знаешь, какая карточка мне пришла? Мой друг лежал на полу!
5
Господин Лабуда появился в «Трех удовольствиях» через пару недель — расфранченный в шелковый цилиндр и темно-зеленое пальто с бобровым воротником.
Клим следил за его отражением в косом зеркале бара: Иржи пошушукался с высоким одноглазым китайцем, потом спросил у официанта пива и, посидев над кружкой минут десять, шмыгнул в коридор, ведущий в задние комнаты.
— Пойдем посмотрим, что он затеял! — шепнул Климу Феликс.
Они быстро прошли мимо дымной кухни и ряда дверей, из-за которых слышался женский смех. На полу рядом с черным ходом валялся то ли пьяный, то ли мертвый. Перешагнув через его ноги, Феликс выглянул наружу.
— За мной! — позвал он Клима и побежал назад в общую залу. — У Лабуды полная машина ящиков со спиртным!
Они вылетели на запруженную матросней улицу и чуть не попали под колеса «Форда», выехавшего со двора. Клим оторопел — это была Нинина машина!
Феликс отвязал от коновязи мотоцикл и вскочил в седло:
— Поехали!
Они мчались по улице, ловко уворачиваясь от грузовиков и лошадей. У Клима содрогалось сердце: неужели Нина участвует в аферах Лабуды? Она же на сносях — куда ее понесло?!
Через несколько минут «Форд» пересек границу Международного поселения.
— Мы этого Лабуду тепленьким возьмем! — возбужденно крикнул Феликс. — У чехов нет права экстерриториальности, так что он не отбрыкается.
Когда «Форд» свернул в одну из пустынных улиц близ ипподрома, Клим понял, что Иржи направляется к Нине. На темной дороге никого не было; лишь в глубине заснеженных садов тускло светились окна богатых вилл.
Клим пригнулся к уху Феликса:
— Лабуду надо брать прямо сейчас! Иначе он приведет нас к своим дружкам, а нам с ними не справиться.
Феликс кивнул и, обогнав «Форд», преградил ему путь. Завизжали тормоза и, чуть не вылетев на обочину, машина остановилась.
— Ты что, ослеп?! — заорал шофер, высунувшись из окна, и тут же осекся, увидев в руке Феликса бляху полицейского.
Клим соскочил с мотоцикла и рывком распахнул заднюю дверь машины.
— По какому праву?! — испуганно вскрикнул Иржи.
Подошедший Феликс сунул ему под нос револьвер и показал на наваленные на сиденья ящики:
— Что у вас тут?
— Н-ничего…
Клим достал перочинный нож, отодрал крышку… и замер: внутри лежали стволы от пулеметов.
— Это не мое! — завопил Иржи. — Меня заставили! Это Нина виновата…
Клим с силой толкнул его в плечо, не дав договорить:
— Заткнись!
У Феликса горели глаза от азарта.
— Документов на оружие нет? Ну что ж, прекрасно! Значит, поедем в участок разбираться. — Он сел на заднее сиденье рядом с Иржи и приставил револьвер к голове помертвевшего шофера: — Гони на Нанкин-роуд! Попробуешь дернуться — убью. Клим, будь другом, довези мой мотоцикл до участка!
Хлопнули дверцы, автомобиль сорвался с места и исчез в холодной мгле.
Клим стоял посреди улицы, глядя им вслед. Лабуда наверняка начнет валить все на Нину и ее арестуют…
6
С непривычки Клим далеко не сразу сумел довести мотоцикл до полицейского участка на Нанкин-роуд.
В приемной его встретил Феликс.
— Ну и птицу мы с тобой поймали! — радостно воскликнул он. — Мы с Джонни потребовали у Лабуды документы и адрес его начальства в Праге, и знаешь, что выяснилось? Он самозванец! Он сам себя назначил консулом и задурил голову китайским чиновникам, чтобы не платить таможенные сборы за спиртное.
— А пулеметы у него откуда? — спросил Клим.
— Он говорит, что от немцев. Но, по-моему, он врет: все его стволы российского производства. Он намеревался продать их знакомым бандитам.
У Клима немного отлегло от сердца. Кажется, Лабуда ничего не сказал насчет Нины.
— У него истерика началась, — усмехнулся Феликс. — Вот не поверишь: рыдал в три ручья и бился башкой о стену. Мы его в камеру отправили — чуток охладиться, а я рапорт на имя Уайера составил.
К ним подошел Джонни Коллор и хлопнул Феликса по плечу:
— Да тебе медаль впору выдать!
Клима допросили в качестве свидетеля, а когда протоколы были подписаны, Джонни отправил его к комиссару полиции:
— Уайер хочет с тобой поговорить.
7
Кабинет комиссара был обставлен дешевой казенной мебелью и украшен портретами королей и президентов.
— Садитесь! — велел Уайер Климу, показывая на потертый стул. — Вы освещаете уголовную хронику в «Ежедневных новостях»?
Клим кивнул:
— Да, я.
Уайер был простужен и то и дело с хрипом прочищал горло.
— Когда будете писать статью о сегодняшнем аресте, обязательно вставьте, что преступник сожительствовал с женщиной по имени Нина Купина и что он является отцом ее ребенка. Я понятно изъясняюсь?
Куда уж понятнее… Уайер хотел спасти честь Эдны и свалить на Иржи грехи своего зятя.
— Нина Купина только что родила, и мы посадили ее под домашний арест, — продолжил капитан. — Лабуда показал на допросе, что именно эта дама заставила его учредить фальшивое консульство. Я надеюсь, вы не забудете упомянуть об этом.
Клим похолодел: капитан явно собирался посадить Нину в тюрьму. А кто навел Уайера на ее след? Клим Рогов и Феликс Родионов.
