Месть Богов - Сергей Анатольевич Шаповалов
– Что болтает твой дерзкий язык! – не на шутку разозлился Артатама, наступая на сына. – Я раздавлю тебя, как гадину.
Неизбежно пролилась бы кровь. Но в это время один из воинов, шедший впереди колонны истошно закричал:
– Горы! Я вижу горы!
В колеблющемся мареве раскаленного знойного воздуха показалась призрачная неровная полоска далеких гор.
– Видение пустыни? – сам у себя спросил Артатама.
– Нет, – ответил дрожащим голосом Шутарна. – Виденье не бывает таким далеким. Это горы Ассирии.
Они мгновенно забыли о ссоре; только бы скорее дойти до воды. Словно, новые силы появились у измученных людей. Жажда жизни подгоняла их вперед. Мулы почуяли воду и зашагали веселей.
Вскоре пустыня резко оборвалась. Люди думали, что сходят с ума от жары. Протирали глаза, а затем падали на колени и благодарили Богов за спасение. Впереди появились пальмовые и оливковые рощи, колосились ячменные поля. Вдалеке засверкал холодными отблесками голубой Тигр. Перед ними цвела и плескалась радостная жизнь, а позади осталась сухая и жаркая смерть.
Толпа воинов с обезумевшими глазами вышла прямо к ровным рядам виноградных посадок. Все побросали оружие. Телеги с золотом остались без присмотра. Мертвое золото – кому оно сейчас нужно. Люди кинулись к винограднику. Сухие, разбухшие от жажды языки не чувствовали сладкого вкуса спелых ягод. Виноград запихивали в рот целыми гроздьями, проглатывали вместе с косточками и лозой. Кто-то заметил аккуратно вырытую канавку для орошения, в которой текла мутная вода. Все бросились к канавке, и припали жадными ртами к теплой грязной жиже.
Вдруг, как из-под земли, выросли ряды воинов в длинных одеждах. Они прикрывались большими круглыми щитами из меди. За их спинами готовились лучники. Как появились и откуда, митаннийцы не заметили.
– Не сопротивляться! – грозно прозвучала команда на аккадском. – Иначе всех перережем.
Митаннийцы, застигнутые врасплох, сбились в кучу, некоторые подобрали оружие и спешно готовились к бою. Но Артатама приказал вложить мечи в ножны. Воины Ассирии окружили их плотным кольцом, а вдалеке на дороге показались всадники. Артатама понимал, что здесь невозможно было развернуть боевой строй. Их перебьют. Да и в планах у него: сдаться Ашшурбалиту, а не воевать с ним. Когда конница приблизилась, из всадников выделился командир на белом высоком коне в золоченых доспехах. Высокий шлем с серебряной полумаской скрывал его лицо. Он заговорил на хурритском:
– Кто такие? Куда идете?
Из толпы митаннийцев вышли двое: широкоплечий могучий воин и стройный сильный юноша.
– С тобой говорит благородный Артатама. А это мой сын Шутарна.
– Я узнаю тебя. Не тебя ли хетты разбили под Туванувой четыре года назад? – усмехнулся ассириец, хотя, выражение его лица невозможно было разглядеть под полумаской.
– Да, это был я, – неохотно согласился Артатама. – Но и тебя я узнал, смелый Аллунита, любимец Тушратты.
– Приветствую вас на благодатной земле великой Ассирии. Каким добрым ветром тебя занесло к нам, да еще с таким многочисленным войском?
– Ветер, который дует нам в спину, пахнет кровью и пожаром, – мрачно ответил Артатама. Я следую в цветущий Ашшур, чтобы пасть к ногам великого правителя Ашшурбалита.
– Пасть к ногам? – удивился Аллунита. – Я слышу из уст знатного сановника Митанни странное желание. Всем известно, что ассирийские послы вечно ползают в ногах у Тушратты; но, чтоб знаменитый полководец из Вашшуканни, забыв о гордости, лобызал обувь Ашшурбалита…
– Мир перевернулся, славный воин, – грустно произнес Артатама, опустив глаза. – Зря смеешься над моими словами. Ты видишь тех усталых и оборванных бродяг за моей спиной? Это все, что осталось от непобедимой армии Митанни. Лабарна Хатти Суппилулиума превратил Вашшуканни в груду кирпичей вперемешку с пеплом, как некогда каскийцы сожгли Хаттусу по наущению Тушратты.
– Но где же сам правитель Митанни? Неужели пал в бою?
– Бежал и спрятался за стенами Керкемиша. – В ответе Артатамы сквозило неприкрытое презрение к бывшему господину.
– Теперь я верю, что мир перевернулся, – согласился Аллунита. – Так вы ищите защиту у Ассирии?
– Мы хотим признать благодатную Ассирию самым могущественным государством, а Ашшурбалита – самым великим властителем вселенной. Мы везем ему множество бесценных даров из сокровищниц Тушратты.
– Отважный Артатама, я вынужден тебя огорчить. Ты вступил на землю под покровительством Бога Ашшура, и теперь твоя жизнь в опасности. Наш правитель, да живет он вечно, очень зол на митаннийцев. Никакие дары не спасут твою голову от палача, а твоих людей от клейма рабов.
– Я везу подарок правителю Ассирии, от которого он будет в восторге и простит нас, – не соглашался Артатама.
– Не представляю, какой подарок вас может спасти.
– Золотые ворота Ашшура.
– Священные ворота? Они с тобой? – Аллунита выпрямился. – Где? Покажи немедля!
Артатама скинул покрывало с длинной повозки, и перед Аллунитой засияли огромные золотые пластины. Древние мастера отлили в благородном металле сцены из жизни Аккадских Богов и победы великих правителей. Всадник спрыгнул с коня и погладил выпуклый рельеф орнамента, как бы не веря, что это на самом деле они – волшебные ворота Ашшура.
– Все целое, – заверил его Арататма.
– Это меняет дело. Властитель будет рад тебя видеть. Следуйте скорее в великий Ашшур. Я пошлю вперед гонца, чтобы он сообщил радостную весть.
– Благодарю, великий воин, – сказал Артатама. – Пусть Боги всегда тебе покровительствуют.
Когда переговоры закончились, и остатки митаннийской пехоты с драгоценным грузом двинулись по дороге в Ашшур, к Аллуните подползли на коленях голые люди. Из всей одежды на них были только набедренные повязки, да куски грязной ткани, закрывавшие голову от палящего солнца. На костлявых загорелых спинах синели не заживаемые рубцы от плети надсмотрщика. На жилистых худых шеях болтались веревки с деревянными табличками рабов. У некоторых не было ушей или носа. Они не смели поднять изнеможенные безбородые лица, и оставались стоять на коленях, уткнувшись лбом в землю.
– Куда лезете, вонючие твари! – заорал один из телохранителей, замахиваясь плетью. Но Аллунита остановил его и, вопреки всем приличиям, спросил у земледельцев:
– Кто старший? Говори.
Один из рабов, высохший старик со сморщенным обветренным лицом разжал бесцветные потрескавшиеся губы. До Аллуниты донесся его хриплый стон:
– О, могущественный и благородный господин. Твое величие и твоя красота затмевает солнце. Имеем ли мы право говорить с тобой, лучезарный? Мы те, которые не живут свободно и всю жизнь копаются в земле, как черви.
– Говори, – разрешил Алунита. – Червь кормит гуся, гусь кормит орла, а орел разговаривает с солнцем.
– Прости нас, господин, – вновь простонал старик. – Мы рабы одного богатого торговца. Как и положено, трудимся от зари до зари: растим виноград, следим за ним день и ночь, чистим каналы, подвязываем лозу, окучиваем. Его гроздья уже поспели. Можно было давить
