Крепостное право - Мария Баганова
Счастлив был и Михаил Алексеевич Матинский (1749–1820) – надворный советник, композитор, драматург, переводчик, педагог. Он происходил из крепостных графа Ягужинского. На средства графа учился в гимназии для разночинцев при Московском университете. Музыку изучал в Москве и в 1783 году – в Италии, куда ездил тоже на средства графа. В октябре 1785 года он получил от графа Ягужинского отпускную и стал учителем в Пажеском корпусе. Затем преподавал историю, географию и геометрию в Смольном институте в Петербурге. Написал учебные пособия для Института благородных девиц, был автором либретто и частично музыки одной из первых русских комических опер «Санкт-Петербургский Гостиный двор» и оперы «Перерождение».
Куда менее радужна судьба Степана Аникиевича Дегтярёвского или Дегтярёва (1766–1813) – крепостного графа Шереметева. С семи лет он пел в крепостном хоре, а в пятнадцать уже выступал в оперных спектаклях в театре Шереметевых в Кусково. Его судьба сложилась печально: Шереметевы не любили отпускать крепостных на волю. Никитенко писал о «знаменитом и несчастном Дегтярёвском… угасшем среди глубоких, никем не понятых и никем не разделенных страданий». Он продолжал: «Это была одна из жертв того ужасного положения вещей на земле, когда высокие дарования и преимущества духа выпадают на долю человека только как бы в посмеяние и на позор ему. Дегтярёвского погубили талант и рабство. Он родился с решительным призванием к искусству: он был музыкант от природы. Необыкновенный талант рано обратил на него внимание знатоков, и властелин его, граф Шереметев, дал ему средства образоваться. Дегтярёвского учили музыке лучшие учителя. Он был послан для усовершенствования в Италию. Его музыкальные сочинения доставили ему там почетную известность. Но, возвратясь в отечество, он нашел сурового деспота, который, по ревизскому праву на душу гениального человека, захотел присвоить себе безусловно и вдохновения ее: он наложил на него железную руку.
Дегтярёвский написал много прекрасных пьес, преимущественно для духовного пения. Он думал, что они исходатайствуют ему свободу. Он жаждал, он просил только свободы, но, не получая ее, стал в вине искать забвения страданий. Он пил много и часто, подвергался оскорбительным наказаниям, снова пил и, наконец, умер, сочиняя трогательные молитвы для хора. Некоторые из его сочинений и до сих пор известны любителям церковной музыки».
Справедливости ради надо указать, что Дегтярёвский все же получил вольную – в 1803 году, но к тому времени он уже мог считаться алкоголиком. В возрасте 47 лет он умер в Курской губернии, где состоял на службе у одного из помещиков.
Наиболее известное произведение Дегтярёвского – оратория «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы» (1811), по масштабу приближающаяся к опере. Она исполнялась на открытии памятника Минину и Пожарскому в Москве в 1818 году. Дегтярёвский также является автором многих духовных концертов для хора без сопровождения, но значительную часть своих произведений композитор уничтожил в часы депрессии.
В первой половине XIX века у помещика Хлюстина был талантливый музыкант Финоген, который прекрасно играл на фортепиано, хорошо говорил по-французски, по-немецки, по-итальянски. Он обучал игре на фортепиано дочерей Хлюстина и дочерей его соседа – помещика Николаева.
Одна из девиц Николаевых писала про него: «Сын повара и крепостной человек от природы неглупый, он очень тяготился своим положением межеумка. Не принятый в общество людей более развитых, которые по понятиям того времени чуждались плебеев, и уйдя далеко вперед своих собратьев-дворовых, он жил в одиночестве, удаляясь в свою комнату при первой возможности». Финоген любил читать, но вынужден был каждый раз униженно просить у барыни ключ от библиотеки. А барыня могла и отказать! Тогда Финоген стал таскать ключ потихоньку, чтобы менять книги. Барыня узнала, и с тех пор в книгах ему было отказано. А между тем помещик Хлюстин дал Финогену вольную, которую отдал на сохранение местному врачу. Ну а тот, зная, что барыня Хлюстина Финогена отпускать не желает, вольную эту не отдавал. Тогда Финоген решился ее выкрасть и попался. Началось следствие, причем власти встали на сторону помещицы. Финоген вынужден был выкупить себя, заплатив барыне 5 тысяч рублей. На это ушли все его сбережения. Всё произошедшее тягостно подействовало на его психику, Финоген начал пить и умер в Москве почти нищим.
Василий Андреевич Тропинин
Василий Андреевич Тропинин родился 19 марта 1776 года крепостным человеком графа Антона Сергеевича Миниха в его селе Карпове Новгородской губернии. Отец был управляющим и за верную службу был отпущен на волю, но дети остались в крепостном состоянии. Однако их записали в Новгороде в школу для обучения грамоте.
Страсть к рисованию проявилась у Тропинина очень рано, в школе. На первых порах он копировал лубочные картинки – самостоятельно, не имея никакого художественного образования. Потом, вернувшись в господский дом, он продолжил срисовывать всё, что находил мало-мальски художественного. Однако мальчика взяли «на побегушки», и граф Миних на его страсть к рисованию никакого внимания не обращал.
А потом он отдал юношу в приданое за своей дочерью, которая вышла замуж за графа Ираклия Ивановича Моркова. Граф Морков тоже смотрел на дарование юного Тропинина совершенно равнодушно, хотя отец мальчика умолял его отдать его в ученье к живописцу, но получил в ответ: толку не будет! – и Тропинин был отдан в ученье к кондитеру.
В.Е. Маковский. Крестьянские дети. 1890
На счастье даровитого мальчика в том же доме на верхнем этаже проживал живописец, с сыном которого Тропинин свел знакомство. Он часто бегал в мастерскую художника и украдкой брал у него уроки. Жена кондитера была этим очень недовольна и драла ребенка за уши. Художник же видел успехи крепостного мальчика и хвалил его.
Наконец в 1799 году по убедительной просьбе близкого родственника графа Моркова, который обязался в случае неуспеха Тропинина в изучении живописи заплатить за него собственные деньги, он был отдан к советнику Академии художеств Степану Семёновичу Щукину. С этого времени началась для Тропинина настоящая школа. Продолжалась она четыре с половиной года.
В 1804 году Тропинин написал одного из воспитанников Академии в виде мальчика с птичкой и отправил картину его на выставку. Работа вызвала восхищение: ректор ее одобрил, императрица Елизавета Алексеевна любовалась картиной, а президент Академии художеств граф Александр Сергеевич Строганов сказал тогда: «Жаль, что Тропинин принадлежит упрямому человеку, а то можно было бы за него похлопотать!»
И на этом обучение Тропинина кончилось, потому что учитель его Щукин немедленно уведомил графа Моркова, что если он не желает лишиться своего крепостного, то нужно немедленно забирать его из Академии. Граф так и сделал, приказав отправить Василия Андреевича в малороссийскую деревню Киковку Каменец-Подольской губернии, Могилевского на Днестре уезда. Там живописец вынужден был нередко красить колодцы, стены, каретные колеса и пр. Писать он мог лишь украдкой и утешал себя тем, что портретировал красивых крестьянок и крестьян. По возвращении Тропинина из Малороссии в Москву эти его произведения были немедленно раскуплены.
Примечательно, что еще до отъезда он сделал подмалевок с одного портрета кисти
