Павел Комарницкий - Новый порядок
— Спи, моя дорогая — Нармер поцеловал жену, прильнувшую к нему. — Завтра у нас будет трудный день.
Так и сказал: «у нас». Конечно, Сотис вела дом, и слуги уже давно приучились повиноваться её слову, как слову самого Повелителя. Для ленивых и нерасторопных имелись палки.
— У нас каждый день труден, муж мой.
Как всё-таки приятно — все в Земле Пчелы обращаются к этому вот мужчине не иначе как «мой Повелитель». Все, абсолютно все, даже такие люди, как Себхак, на которого иным и глядеть-то боязно. Которого в Нехене боятся даже собаки… И только она, Сотис, может называть этого мужчину просто «муж мой». Ну что, сказать уже?
Сотис решилась. Змейкой скользнула мужу на грудь.
— У меня есть для тебя новость, муж мой.
— Глупая Ири опять заслужила десять палок?
Сотис засмеялась. Как она всё-таки красива, подумал Нармер. Тонкое, точёное лицо, и даже на ночь глаза подведены зелёным малахитом… Красива, как кобра после линьки, всплыло вдруг в мозгу неожиданное сравнение. И откуда только?
— По такому пустяку я не стала бы тебя беспокоить. Эта новость серьёзней. Сам догадаешься, или помочь тебе, о мой Повелитель?
Вот. Дошло, похоже. Мужчины — не такие уж безнадёжно тупые существа, надо только уметь правильно с ними обращаться.
— Это правда? — Нармер осторожно ощупывал живот жены чуть дрожащими пальцами. Сотис улыбнулась. Смешно всё-таки. Только что наваливался, как лев на антилопу, а сейчас пальцами тронуть боится.
— Разве я стала бы тебя обманывать, муж мой? У нас будет маленький.
Нармер порывисто притянул жену к себе, залепив рот поцелуем.
— Ты самая лучшая женщина во всей Земле Пчелы! Нет, во всей Кемет! Нет, в целом мире!
* * *— …Это что, вы теперь со мной и по нужде ходить будете?
Тутепх был зол. Эти Смотрящие чересчур уж мудры, как он поглядит. Додумались тоже — к здоровенному мужику приставить охрану из ещё более здоровенных парней! Народ будет смеяться при виде такой оравы праздношатающихся орясин…
— Не сердись на них, Тутепх — Смотрящий Гехемн покачал головой. — Ты слишком беззаботен, извини. Или ты думаешь, Нармеру ничего не известно о твоих замыслах? Ты плохо знаешь их Повелителя, поверь мне. Ему ничего не стоит подослать людей, чтобы убрать с дороги некоего Тутепха, мешающего его планам.
— Я сам кое-чего стою!
Но Тутепх уже осознавал, что спорит зря. Действительно, не так уж это трудно — пустить из закоулка стрелу, напитанную змеиным ядом. И ищи потом убийцу…
— По твоему лицу я вижу, что споришь ты уже из чистого упрямства — усмехнулся Гехемн.
— Ладно — Тутепх поднял обе руки ладонями вверх. — Ты прав, о Смотрящий. Но у меня нет возможности держать вас дома, ребята. Моя жена надорвётся, пытаясь накормить такую ораву. — он засмеялся.
— Не беспокойся — улыбнулся Гехемн. — Дроблёное зерно и мука уже выделены из общественных запасов Красного Дома. Ведь ты наш вождь, и не должен нуждаться. И ещё тебе положено серебро и медь, чтобы твоя Сидха могла купить мясо, рыбу и всё, что пожелает.
— А я могу заодно охранять твою жену на улице, — внезапно подал голос молодой, крепкий парень, не уступающий Тутепху в росте, — и на рынке тоже. И по хозяйству если чего помочь…
— Чего? — прищурился Тутепх, и парень увял. Зато на лицах других телохранителей проступили усмешки. — Вот за это сердечное спасибо тебе, парень. И как это мы с Сидхой жили до сих пор без тебя?
Гехемн неожиданно засмеялся первым, глухим старческим смехом, и вслед захохотали все охранники разом. Тутепх и парень, предложивший помощь по хозяйству, засмеялись последними.
— Ладно, Тутепх, он это сдуру ляпнул. — старший охранник перестал смеяться. — Твою Сидху будет охранять не он один, само собой. Нас с ней будет четверо. А насчёт дома не беспокойся — мы будем караулить снаружи, за твоим забором, меняясь по очереди. По пять человек с улицы и задворков. И возьмём сторожевых собак, не помешают.
Тутепх перевёл взгляд на Смотрящего.
— Ты уж потерпи, Тутепх — Гехемн смотрел без всякого смеха. — Всё это дело скоро закончится. Так или иначе.
* * *Сидха смотрела, как Тутепх уминает за обе щёки знаменитые лепёшки с рыбой и оливками, запивая немалыми глотками пива. И почему ей так хорошо, кога она видит, как ест её муж?
— Тебе…умм… должны были привезти зерно и муку… — Тутепх говорил невнятно, с набитым ртом — Мне, как вождю… умм… положено…
— Уже привезли. Всё засыпано в горшки — женщина кивнула на угол, где вдоль стены в землю были врыты здоровенные горшки, прикрытые деревянными крышками. — Хватит до следующего разлива, и даже больше…
Сидха коротко, судорожно вздохнула. Тутепх перестал жевать, внимательно взглянул на неё.
— Эй, ты чего?
Женщина вскинула на него сухо блестящие глаза.
— Увидим ли мы с тобой ещё один разлив?
— Да ты что! — Тутепх привлёк жену к себе, и та разом разрыдалась, будто ждала этого. — Ну что ты, что ты… Ну не надо, правда… Ну вот увидишь, всё будет как надо. Мы разобьём проклятого Нармера, и больше никто не посмеет нарушить наше счастье. Вот увидишь! Веришь?
— Тебе да не верить… — сквозь слёзы рассмеялась Сидха. — Кому тогда? Прости, я просто ляпнула. Всё время я чего-нибудь ляпаю, дура…
Резкий, настойчивый стук во входную калитку прервал их беседу. Сидха улыбнулась — этот стук можно было узнать безошибочно, колотили явно крепеньким девичьим кулачком.
— Эй-ей, хозяева! Открывайте скорее, не то меня загрызут эти ужасные собаки и заколют копьями суровые стражи, толпящиеся вокруг вашего дома! — подтверждая догадку, зазвенел насмешливый девичий голосок.
— Кто ты такая, чтобы отрывать великого и могучего вождя от важных дел? — зычно и грозно ответствовал Тутепх, в глазах которого зажглись озорные огоньки. Сидха фыркнула.
— Откройте немедленно! — в голосе Мерит послышалось возмущение. — Ибо я устала и проголодалась, а у вас пахнет лепёшками с рыбой и оливками! К тому же эта собака лезет мне под юбку! И нюхает!! Ай!!!
— Как смеешь ты обзывать моих храбрых стражей собаками?! — ещё более грозно спросил Тутепх. Сидха не выдержала, захохотала, и за забором тоже засмеялись стражники — понравилась шутка.
— Слушай, убери! Сейчас же убери своего пса!! Сестрица, открывай уже!! Он меня ЛИЖЕТ!! В одно место!!!
Теперь и Тутепх валился от хохота. Да, Мерит могла уморить смехом хоть Великий Совет в полном составе.
Как только калитка отворилась, Мерит рыбкой скользнула во двор.
— Уф! Я думала, пока ты наденешь свою юбку, эти собачищи стащат с меня мою.
