Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий
Эсташ даже не подозревал, что над его головой сгущаются мрачные тучи…
Глава 6. Колдун
Эсташ расположился на обрывистом берегу Тахо и меланхолически наблюдал за огромным колесом, которое называлось «нория». Оно медленно крутилось и большими ковшами поднимало воду, которая изливалась в оросительный канал.
Месторасположение Толедо облегчало его оборону, но затрудняло снабжение водой. Колодцев в городе было много, но их не хватало для нужд горожан. Со времен римлян доставка воды шла через акведук. Толедо имел цистерны и систему галерей, которые обеспечивали водой весь город.
Мавры Толедо использовали гидравлическую энергию, чтобы снабжать город водой и заставлять ее циркулировать по оросительным каналам, которые питали сады и огороды. Гидравлическая энергия приводила в действие и многочисленные фонтаны города. Многие из них находились возле мечетей, что облегчало ритуальные омовения. Вода нужна было и для бань.
Со времен мусульман в Толедо было множество общественных бань; христиане и евреи в своих кварталах сохраняли их и поддерживали в рабочем состоянии. Эти заведения, за порядком и чистотой которых следили муниципальные власти, служили также местами собраний горожан.
В 1070 году астроном аль-Заркаллух построил два бассейна в своем доме за городом на берегу Тахо, причем они заполнялись или опорожнялись в зависимости от фаз Луны. Эти водяные часы, указывавшие лунные месяцы и часы, функционировали до 1134 года, когда один еврейский астроном получил от христианского короля разрешение отремонтировать их, но потом так и не сумел восстановить.
Вдоль реки Тахо были расставлены водяные мельницы, рядом с которыми были удобные места для рыбной ловли. Мельницы использовались не только для перемалывания зерна, но также для валяния сукна и производства бумаги.
Система подземных трубопроводов, которые существовали со времен римлян, позволяла отводить использованные воды. Толедцы обязаны были ремонтировать уличные сточные канавы за свой счет, заботиться об исправности стоков из своих жилищ во избежание затопления соседних погребов. Вся система трубопроводов переправляла использованную воду к Тахо.
Эсташ смотрел на водяное колесо пытливо и одновременно с завистью. Поместья отца вместо прибыли часто приносили одни убытки. Засуха уничтожала урожаи, но почему-то никто не додумался устроить в отцовских владениях водяное колесо, как это сделали толедские мавры несколько веков назад.
А ведь река Льян, которая находилась совсем рядом с Булонь-сюр-Мер, протекала через отцовские угодья. Оставалось лишь прокопать каналы к полям.
Впрочем, на берег Тахо юношу привела не только любознательность. Ему хотелось побыть наедине со своими мятущимися мыслями, потому что в квартире мешал хозяин дома Маурисио, который назойливо лез со своими историческими байками, в школе невозможно было отвлекаться на посторонние размышления, а когда он приходил на свидание с Абаль, то в его голове вообще образовывалась пустота, заполненная только думами, которые невозможно выразить словами. И все они касались прекрасной мавританки.
И сейчас он сидел и мучительно размышлял, как им быть дальше. Абаль практически дала согласие стать его женой, однако им предстояло преодолеть много преград, чтобы оказаться вместе. Некоторые из них казались юноше непреодолимыми. Эсташ уже достаточно хорошо освоился с порядками в Толедо, поэтому имел некоторые представления о браке и обо всем, что с ним связано.
Брак требовал согласия двух сторон. С этим вопрос был решен. А вот второе… Девушке требовалось отцовское разрешение на замужество, за исключением тех случаев, когда женщине исполнилось двадцать пять лет. Здесь Эсташ посетовал на то, что Абаль чересчур молода – лишь недавно ей исполнилось шестнадцать. Он бы взял ее и в зрелом возрасте. Но с другой стороны, в Кастилии браки были разрешены с двенадцати лет.
Невеста получала от отца приданое, равное ее доле в наследстве, а от мужа подарок – часть его имущества. Это называлось «аррас». За исключением зажиточных слоев населения, в которых браки согласовывались в семьях, в Толедо свобода выбирать себе супруга была общепринята.
Однако семья всегда могла угрожать лишением наследства тем молодым людям, которые хотели пожениться без родительского согласия. Правда, этот момент ни Эсташа, ни Абаль не пугал. Тем более, что ее доля в наследстве отца была совсем мизерна.
Брак реально существовал лишь тогда, когда жених и невеста обменялись обещаниями и кольцами, и когда они были ритуально покрыты фатой. Церемония могла проходить где угодно, но присутствие свидетелей считалось необходимым. Чтобы ограничить тайные браки, общины приветствовали церемонии бракосочетания в храме и в присутствии священнослужителей. Церковь требовала, чтобы объявления об этом были опубликованы в течение трех воскресений подряд в приходе невесты и чтобы затем взаимное согласие давалось в присутствии свидетелей. За церемонией следовал праздник.
Обещание брака иногда означало начало супружеской жизни и без того, чтобы обе стороны приходили потом в церковь со свидетелями. Многие толедцы жили не в легальном браке, а в форме сожительства. Если такой союз прерывался, любовница имела право требовать денежную компенсацию.
Но в случае с Абаль гражданский брак не имел никакой перспективы. Хайреддин бин Абдуррахман аль-Джибрин вряд ли нарушит древний обычай предков. То, что он был крещен, ни в коей мере не сказалось на его мусульманской сущности. Что он ответит, когда Эсташ придет просить руки его внебрачной дочери?
Будь на его месте какой-нибудь бедный ремесленник-мориск, сделка вполне могла бы состояться. Породниться с дворянином, пусть даже франком, было престижно, но только не для богатого менялы, к тому же мавра.
Поэтому Эсташ сидел на берегу Тахо, наблюдал, как шлепают ковши огромного водяного колеса, и грустно размышлял о будущем, которое совсем недавно представлялось ему светлым и красочным. Но если их разлучат, то будущее может оказаться входом в преисподнюю, адские душевные муки, так как он уже не мыслил свою дальнейшую жизнь без Абаль…
Тихие шаги за спиной стали для него неожиданностью. Место, которое Эсташ выбрал для уединения, не считалось у жителей Толедо удобным для приятного времяпрепровождения наедине с природой. Сюда почти никто не заглядывал, потому что берег Тахо в этом месте был каменистым, голым и насквозь продувался всеми ветрами. Здесь даже трава не росла, лишь чахлые кустики.
Другое дело – сады на берегу реки. Очень плотная застройка Толедо не позволяла создавать большие сады внутри городских крепостных стен. Лишь великолепный дворец Исмаила ибн Ди л-Нун аль-Зафира из богатого берберского семейства Бану Ди л-Нунов, который он построил себе на севере города сто лет назад, взяв за модель дворец Медина аль-Захра в Кордове, имел большой благоухающий сад.
Конечно, жилища высокопоставленных мусульман города, окружавшие правительственный квартал, также имели сады. Но они были крохотными и их мало-помалу присоединили к территориям монастырей, основанным после прихода
