Месть Богов - Сергей Анатольевич Шаповалов
– Но отец, зачем унижаться? – возмущенно спросил Мурсили.
– Так надо, – ответил властитель. – Пойми: лучше один раз склонить голову, чем потом всю жизнь ползать на коленях. Вы все поняли, дети мои?
– Да, отец, – ответили мальчики разом.
– Тогда идите, – выдохнул Суппилулиума. – Да помогут Боги вам и мне!
***
Гром раскалывал небо и сотрясал горы. Оглушающее эхо металось по ущелью. Молнии вонзались в землю яркими иглами, на короткий миг озаряя мокрые скалы ослепительным белым светом. Холодный весенний дождь лил, будто горный водопад. Реки в ущельях набухли, грозно шумели мутными потоками и, взбунтовавшись, выворачивали, с неистовой силой из берегов огромные валуны. То и дело, селевые потоки срывались с гор и с жутким грохотом прокладывали себе дорогу вниз.
Хемиша приказал развести во всех очагах огонь. В доме становилось сыро от прохладно ветра, врывавшегося во все щели и окна. Сверкнула молния. Гром ударил совсем близко. Хемиша невольно вздрогнул. Коротко помолившись Богу Грозы, он решил чем-нибудь занять себя. Ему было досадно, что из-за грозы он не может выехать в долину. Надо попасть в город Самуху по важным делам. Но разве в такую погоду проедешь по горной дороге.
Он прошелся по дому, заглянул на женскую половину. Мамурудит и Асмуникал сидели на коврах и вместе с прислужницами перебирали мытую шерсть. Хемиша привык к этой нежной пугливой девушке. Мамурудит ее очень полюбила. Горы Асмуникал пришлись по вкусу. Она, девушка хоть и робкая, зато любая работа в ее руках идет быстро и гладко. Вот даже сейчас она так умело перебирает шерсть, – приятно смотреть. Хемиша тихонько прикрыл дверь и пошел посмотреть, что делают сыновья.
Улия разложил вокруг себя старые доспехи, инструменты, конские сбруи и пытался что-то починить. Три младших брата вертелись возле него: подавали инструменты, стучали бронзовыми молоточками.
«Эх, как там Барбиша?» – вздохнул Хемиша. Из Хаттусы давно не приходило вестей. Вестовым не проехать в горы по такой погоде. Уже два года Барбиша находился в Хаттусе при лабарне. Воспитывался вместе с детьми дворца.
Опять вблизи громыхнуло. Хемиша снова вздрогнул. Гроза всегда ему внушала страх. Надо успокоиться и не слоняться без дела. Он достал меч, точильный камень и принялся равномерно чиркать по клинку, отводя и без того острую кромку.
Мягкими шагами вошел слуга и доложил:
– К тебе прибыли гости из Хаттусы.
– Из Хаттусы? – не поверил своим ушам Хемиша. – Как они прошли по размытым дорогам? Позови их. Это настоящие герои или сами Боги, если смогли до нас добраться.
Слуга удалился, а Хемиша занервничал. С какими вестями прибыли путники? Неужели Суппилулиума умер! Весть о его тяжелой болезни давно долетела до Верхней страны. Хемиша сильно переживал и, даже, отправил в Хаттусу Тоопеку, чтобы тот попытался вылечить правителя.
Опять громыхнуло в горах. Пламя светильников заметалось. Хемиша увидел, как вошли двое путников, закутанные в мокрые дорожные плащи. С них тонкими струйками стекала на пол вода. Один высокий и плечистый, другой пониже, коренастый.
– Мир тебе и твоему дому. Добрый человек! – Поздоровались путники, и что-то знакомое послышалось в их хриплых простуженных голосах.
– Хранят вас Боги. Снимайте одежду и садитесь к огню. Сейчас вас накормят.
Путники скинули в угол мокрые плащи. Хемиша открыл рот от удивления. Перед ним предстали Цула и Суппилулиума. Он вскочил с места и радостно воскликнул:
– О Боги! Солнце наше! Тебя ли я вижу? А мне сказали, что дни твои сочтены. Да как же вы в такую погоду решились ехать? О Боги! Ведь вы могли погибнуть.
Суппилулиума улыбнулся, присаживаясь поближе к пылающему очагу.
– Ничего страшного. – Лабарна протянул озябшие руки к огню. – Бог грозы сопровождал нас и не дал бы нам погибнуть.
– Скорее! – Крикнул Хемиша слугам. – Несите сухих дров, лучшего вина, мяса, хлеба – все, что есть в доме самое лучшее!
Слуги разбежались выполнять приказания. Хемиша сам принес две выделанные медвежьи шкуры и накинул их на плечи лабарне и его телохранителю. Вскоре появились блюда с закуской и кувшины с напитками.
– Принесите еще пива и свежего сыра, – не унимался Хемиша.
– Не беспокойся так за нас, – усадил его лабарна. – Прикажи лучше найти какого-нибудь пастуха, который бы знал все дороги и тропы через Хайасы и Исуву.
– Но, Солнце наше, – взмолился Хемиша, – отдохните немного, обогрейтесь, поешьте. Я ума не приложу, как ты отважился в такое время ехать в Верхнюю страну. В такие грозовые дни ни один путник не посмеет высунуть носа из хижины. Нередки случаи, когда целые караваны смывала сель. Погибали все: и люди, и животные.
– Боги бы не допустили моей гибели, – стоял на своем лабарна.
– А недавно по всей Хатти поползли слухи, что ты умираешь.
– Просто, я придумал маленькую хитрость, чтобы обмануть врагов. Да не гневаются Боги на меня за это! Умирающий Суппилулиума и сейчас лежит в Халентуве. Он стонет, дергается в конвульсиях, но никак не может покинуть этот мир. А его сыновья: Арнуванда и Мурсили прикидываются дурачками и, рыдая горькими слезами, просят у иноземных послов поддержки для возведения их на трон. Ну, а послы уже делят Хатти. Тем временем мы спокойно подготовим хороший удар.
– Я бы до такого не додумался, – восхитился Хемиша.
– Почему же? Посидел бы четырнадцать лет на троне – еще не такое бы изобрел, – заверил его Суппилулиума. – Но как там мое войско?
– Ждет тебя, – ответил Хемиша. – За три года я постарался создать грозную силу. Когда их ровные ряды разворачиваются в боевой строй, ощетинившись копьями, у меня у самого дух захватывает.
– Я верю тебе, – без всякой напыщенности, по-дружески сказал Суппилулиума. – Скоро выступаем. Митанни за все ответит. – Лабарна нахмурился. – Только, вот, погода мне не нравится. Надо попросить Бога Грозы успокоиться и прекратить метать молнии. Слышал, что у вас в горах есть особый способ умилять Бога Грозы.
– Верно. Я уже приказал подготовить все для обряда.
***
В храме мерцали масляные светильники. В просторной целле пахло сыростью и воскуренными благовониями, гулял сквозняк. Жрец Бога Грозы сосредоточенно готовился к ритуалу. Облаченный в желтую длинную хубику с широкими рукавами и в такую же желтую, круглую шапочку, он бережно раскладывал на длинной каменной истанане предметы, служившие ему инструментами в ритуал. Здесь был медный нож, ручку которого венчала голова быка с толстыми рогами, медный топор с резной самшитовой рукоятью, клочки белой и черной шерсти.
