Месть Богов - Сергей Анатольевич Шаповалов
Теперь же, если этот строптивый правитель перейдет к Богам, то на престол взойдет не столь мудрый и решительный наследник Арнуванда. Вот тут-то Хатти и прижмут все разом.
Лекари, жрецы и маги долго совещались, вопрошали у Богов, гадали на внутренностях жертвенных животных, наконец, решили, что необходимо совершить ритуал «Замены правителя». На этот ритуал они возлагали последние надежды.
Утром привели невольника в халентуву. Его вымыли в серебряной купели правителя, помазали священным маслом, одели в лучшую андули с золотой вышивкой, в уши вдели золотые серьги, а на голову водрузили тиару с крылатым солнцем. Затем его, под приветственные возгласы вельмож, вывели из халентувы и повели за город. Старший кантикини воздел руки к каменной стеле Богов и воскликнул:
– Смотрите! Это лабарна. Мы бремя правления на него возложили, в одежду правителя его облачили, диадему на него возложили, а вы, о Боги, отметили его дурным знамением, укороченными годами, укороченными днями и направьтесь к этой замене.
– Двое мешедей взяли под руки невольника-лабарну и увели его по дороге на запад, туда, где закатывалось солнце. Суппилулиуму подняли с постели, обмыли в той же серебряной купели, одели во все белое и чистое, после повезли в храм. Там властитель трижды принес жертвы Богам, а после молился:
– Смотрите же! Небесный Бог Солнца, могущественный Бог Грозы и вы, земные божества. Я вместо себя дал замену. Ее вы возьмите, а меня отпустите.
Суппилулиуму опять привезли в халентуву и уложили в постель. Вновь его покои наполнились лекарями и магами. Больного посетила таваннанна, и вскоре вышла вся в слезах. Послы не отходили ни на шаг от дверей.
Около полуночи лекари и маги со скорбными лицами стали покидать покои правителя. Появился Фазарука. Его глаза были грустными, лицо серое от горя. Он мрачно отчетливо произнес:
– Тот, кто подобен Солнцу, скоро станет Богом. Лабарна разрешил вам, иноземные послы, попрощаться с ним. Пожалуйста, быстрее. У правителя Великой Хатти отпущено мало земного времени, а ему еще надо попрощаться с панкусом и с сыновьями.
Послы по очереди входили в полумрак спальни, окуренной фимиамом. На широкой кровати с резными ножками лежал лабарна, укрытый пестрым шерстяным одеялом. Его лицо застыло в восковой маске. Скулы выпирали. Ничего не выражающие глаза смотрели неподвижно в потолок. Грудь еле вздымалась. Желтая холодная кисть руки выглядывала из-под одеяла. Перед постелью лежала небольшая подушка. Каждый посол с печальной миной на лице подходил к умирающему, приклонял колени на подушку, прикладывался к холодной руке лабарны губами и лбом, затем отходил, скорбно пуская слезу. После этой недолгой процедуры, послы неслись к себе и строчили донесение своим властителям.
После того, как последний посол убежал, чуть не задыхаясь от радости, умирающий Суппилулиума, как ни в чем не бывало, поднялся с постели. Вошел Фазарука, неся в руках тазик с водой и полотенце. Лабарна смыл с лица краску, что придавала ему бледность, хорошенько вытерся и преобразился вновь в живого и румяного Суппилулиуму. Теперь глаза его горели прежним неистовым огнем.
– Кажется, все в порядке: ослы ни о чем не догадались, и сейчас, наверное, рассылают гонцов, с сообщением о моей безвременной кончине, – посмеялся он, разминая затекшие, от долгого неподвижного лежания, мышцы.
– Все замечательно придумано, – согласился Фазарука.
Выражение лица у Суппилулиумы вдруг сделалось озабоченным.
– Ты его привел? – спросил он.
– Да, мой повелитель.
– Зови сюда. Ты думаешь, никто не заметит подвоха?
– Сейчас убедишься сам. – Фазарука открыл потайную боковую дверь и ввел человека в точности похожего на лабарну. – Вот он. Наш немой брадобрей неплохо поработал над ним.
Суппилулиума даже рот раскрыл от удивления. Перед ним предстало его зеркальное отображение. Тот же крутой лоб, тот же хищный нос с горбинкой, черты лица такие же строгие, только во взгляде не чувствовалось гордого огня.
– То, что надо, – наконец вымолвил он. – И долго его искали?
– Главное, что нашли, – ответил Фазарука.
Копия лабарны встала перед своим оригиналом на колени.
– Ты кто, и чем занимаешься?
– Торгую выделанной кожей. Родом я из Нерика.
– У тебя будет трудная задача, – предупредил его лабарна, накидывая на плечи дорожный плащ. – Постарайся выполнить все в точности. От этого зависит судьба Хатти.
– Я сделаю все, что ты прикажешь, Солнце мое, – поспешил заверить его двойник.
– Тогда ложись на мое место и изо всех сил прикидывайся умирающим. Ешь, пей, что хочешь и сколько хочешь, но не вздумай вставать и улыбаться. Ты – наполовину мертвец. Не вздумай с кем-нибудь разговаривать, кроме Фазаруки. Когда вернусь, то назначу тебя на какую-нибудь должность в халентуве. Хотя бы водоносом. Но если не выполнишь наказ – тебя ждет смерть.
– Я все выполню, – робко согласился торговец.
В потайном проходе показался Цула, укутанный в серый дорожный плащ.
– Повелитель, повозка готова, – заговорщицки шепнул он. – Кони резвые. По дороге будем их менять. Я еще два дня назад выслал людей с лошадьми вперед.
– Погоди, – остановил его повелитель и обратился к Фазаруке, который помогал укладываться торговцу в постель лабарны. – Позови моих сыновей.
– Они ждут за дверью.
В покои вошли два старших сына Суппилулиумы: Арнуванда и Мурсили. Арнуванде шел уже четырнадцатый год. Он рос грузный, ширококостный, с безвольным расплывшимся лицом. Арнуванду родила дочь Иссихассы, и с возрастом в его облике начинали проявляться черты опального деда. Он были ленив, но славился изворотливость ума. Суппилулиума иногда задумывался о том, что лучше бы Мурсили сел властвовать после его смерти, нежели старший Арнуванда.
Мурсили был на год младше и меньше ростом, худой, но крепкий. В нем слились две части: одна от таваннанны, его матери, другая от Суппилулиумы. Когда Мурсили правил колесницей, стрелял из лука или сражался с наставниками деревянным оружием, Суппилулиума, глядя на него, вдруг узнавал себя. Те же движения, тот же взгляд. Но когда Мурсили совершал богослужения или участвовал, в какой другой церемонии, он преображался и становился похож на свою мать: та же гордая и непринужденная осанка, грация в движениях. Вот кому надо править страной после него.
Повелитель вспомнил старшего брата. Тот, тоже, не подходил для престола. Боги всегда выбирают мудрое решение. Может быть, и в этот раз они изберут Мурсили. Единственный недостаток этого двенадцатилетнего мальчика – он немного заикался.
– Дети мои, – подозвал их повелитель. Они подошли к отцу и встали на колени.
