Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи
Самая прекрасная музыка Вивальди утеряна; но некоторые уверяют, что иные благоприятные порывы ветра над пеной морской доносят до берега дуновения небесной симфонии.
* * *
Приюты для малюток
На самом деле с «рыжим священником» тесно связана вся эта территория. Потому что здесь неподалеку – Оспедале делла Пьета (Ospedale della Pietá), где он наставлял десятки и десятки «малюток», putte. Само по себе слово ospedale означает «больница»[68], но в Венеции под такими «Оспедале» понимают созданные на рубеже XVI и XVII веков приюты для девочек-сирот или девочек из бедных семей, где из них делали putte del coro, «хористочек», обучая пению, сольфеджио, игре на разных музыкальных инструментах.
Оспедале делла Пьета был основан указом Сената в 1346 году, но еще с 1335 года францисканец Пьетро Ассизский, прозванный «фра Петруччо», собирал брошенных венецианских детей в палатах, предоставляемых знатными горожанами. Рассказывают, что монах собирал подаяния, взывая к милосердию: «Пьетá, пьета!» Что и дало на веки вечные имя созданному им учреждению. Дети попадали в Пьету совсем крохотными: их украдкой подкладывали в специальный «ящичек» – нишу, выдолбленную в плите у входа и впоследствии превратившуюся в деревянный цилиндр.
Их появление фиксировалось с указанием даты и времени и описанием примет и вещей, оставленных вместе с ребенком. Часто среди этих вещей оказывалась половинка какого-нибудь предмета, позволяющего, предъявив вторую половинку, опознать оставленного ребенка и забрать его. Это, впрочем, случалось редко.
И по сей день на калле де ла Пьета (calle de la Pietà), на доме № 3706, что бок о бок с одноименной церковью, красуется плита с надписью: «Да поразит Господь Бог проклятьями и отлучит тех, кто оставляет или позволяет оставлять своих законнорожденных сыночков и дочурок, словно безродных в сем Оспедале делла Пьета». Остатки оригинального «окошка жизни», куда подкладывали младенцев, здесь же, почти по центру. Они стали боковым входом гостиницы «Метрополь», возведенной на месте древнего монастыря, и в его вестибюле сохранились две подлинные колонны той самой церкви, где Вивальди учил пению своих «малюток». Мраморное изваяние Мадонны с прорезью для пожертвований подкидышам, до сих пор стоящее недалеко от входа, снимает последние сомнения в том.
Тихие богоугодные заведения на практике оказывались живыми культурными центрами, прекраснейшим образом вписанными в общественную жизнь города, который любил и ценил духовную музыку, здесь исполняемую. Оспедале делла Пьета был самым знаменитым, но не единственным. Оспедале дельи Инкурабили (degli Incurabili, «Неисцелимых») возник в 1522 году как пристанище для страдающих заразными и венерическими болезнями, но уже в следующем веке тоже стал музыкальной школой для девочек. Во второй половине XVIII века «музыкальным руководителем» Пьеты стал еще один великий венецианский (более того – буранский[69]) композитор, Бальдассаре Галуппи. Однажды некий высокопоставленный чиновник, увидев, как тот работает со столькими красивыми девушками, пошутил: «Счастливый маэстро, в таком цветнике!» На что Галуппи ответил: «Ваше сиятельство, столько платочков – безносому!»
Прямо противоположные впечатления сложились в 1774 году у Жан-Жака Руссо, который, сраженный красотой голосов девушек из Оспедале деи Мендиканти (Ospedale dei Mendicanti, «Приют нищих») («Я не могу представить себе ничего более упоительного, более трогательного, чем эта музыка»), сумел добиться приглашения на ужин с «малютками» – и оказался поначалу поражен уродливостью девиц («Почти ни одной не было без какого-нибудь заметного недостатка»[70]), но затем вынужден был признать в них наличие собственного, особенного обаяния. Стапятьюдесятью годами раньше Пьеро Колетти, книготорговец «у Сан-Пьетро, что у моста Риальто», назначил в своем завещании, подписанном 1 августа 1630 года, 1240 лир в пользу Оспедале деи Дерелитти (Ospedale dei Derelitti, «Приют бездомных»), сопроводив это распоряжение словами благодарности в адрес хористок, которых «слушал я поющими <…> и чрез то избегнул множества компаний, кои могли бы мне нанести немалый вред»).
На «малюток» налагался пожизненный запрет петь в театре; те, кто это делал (и становились знаменитыми), были не сиротки, а «девочки на обучении», присылаемые ради получения музыкального образования, в том числе из-за границы. В тех же «Мендиканти» 28 марта 1775 года император Иосиф II присутствовал на концерте. Сраженный красотой музыки, он послал за партитурой, и – единственный случай за всю историю приютов! – спел вместе с хористками. В XVII и XVIII веках приюты оставались единственными в Европе учреждениями, где женщины могли играть на любых инструментах, преподавать и даже дирижировать оркестром. Первые европейские консерватории – парижская, лондонская, берлинская – родились из прямого подражания этим приютам.
«Салицадами» (или «салиццадами») в Венеции называются первые замощенные калле. На литературном итальянском они назывались бы, таким образом, «сельчатами» (от selciato, «брусчатка»). В наши дни типичная венецианская брусчатка выложена из «мазеньи», больших блоков камня трахита, добываемого в Эвганейских холмах. Но районы, посещенные нами во время первой прогулки, замощены более древним способом: кирпичами, уложенными «елочкой». Но вернемся к церкви Сан-Джованни-ин-Брагора. Не спуская с нее глаз, дойдите налево до угла площади, откуда начинается салицада дель Пиньятер (salizada del Pignater, «мостовая Горшечника»). Несколько метров – и справа от вас откроется арка низенького сотопортего деи Прети (sotoportego dei Preti, «проход Священника»). Нырните в него, обернувшись, найдите сердечко, прикрепленное под потолком на стене арки: оно приносит удачу. По легенде, если двое влюбленных дотронутся до него одновременно, любовь их не будет знать конца. Тот же, кто одинок, может выразить здесь свою любовную мечту. И если он настроится правильным образом, в течение года она непременно сбудется. Сердечко это появилось здесь не случайно. Этот странное украшение находится здесь с тех давних времен, когда…
Рыбак женился на сирене
Жил на Брагоре рыбак по имени Орио. Забросил он однажды ночью сети у Маламокко, а когда стал тянуть, оказалось, что они тяжелее, чем обычно. «Отпусти меня, молю… Отпусти, не пожалеешь». Нежный, но испуганный голос, шедший прямо из воды, поразил молодого рыбака. Но дальше – больше: он увидел, что в сети запутались две женские руки, а за ними показалось прекрасное
