Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании
– Не расстраивайся, – Гизела присела рядом и протянула ему платок, такой ветхий, что Уолтер не посмел им воспользоваться. – Да, мы не вампиры, но это же не значит, что их не существует! Да взять хотя бы Штайнбергов…
– На что мне теперь Штайнберги?
– Разве Леонард ничего тебе не сказал? Конечно, со своими инфузориями позабыл обо всем важном! Уолтер, очнись, Штайнберги – вампиры!
Англичанин взвился с места.
– Что?!
– Зачем ты так волнуешься? Подумаешь, невидаль! Да об этом вся деревня знает.
– И никто не попытался их уничтожить?
– А зачем? Они живут здесь уж восемь лет. Вампирами они совсем недавно стали, что ж теперь, штурмовать их особняк? Кроме того, Штайнберг полдеревни обеспечивает работой.
Уолтер схватился за голову.
– Но как Леонард может быть вампиром, у него же гемофобия?
– Не повезло, – согласилась Гизела.
– И все-таки?
– Он питается кровяной колбасой. Если кровь прошла термическую обработку, она вроде бы не так опасна. Ты пробовал их колбасу? Редкостная гадость. Только вурдалак ее и может в рот взять.
– Но ведь Леонард… и ты. И он же вампир!
– Да. А я его невеста, – она пожала плечами.
– Неужели тебе тоже придется стать вампиром? Гизела, я не могу этого допустить! Я спасу тебя от этих чудовищ и увезу в Англию, ну же, решайся!
– Англия – это, конечно, заманчиво, – улыбнулась девушка, – но я не могу оставить папу одного. К тому же, кто тебе сказал, что меня сделают вампиром? Отец Леонарда никогда такого не допустит. Он говорит, что лучше уж мы останемся смертными, и тогда после нашей с папой кончины замок отойдет к ним. Всего– то лет сорок – пятьдесят подождать, для них это сущие мелочи.
– Ну, если так, – протянул Уолтер, который и в кошмарном сне не мог вообразить, чтобы кто-то добровольно согласился выйти замуж за вампира. Впрочем, чтобы кто-то согласился выйти замуж за Леонарда, он тоже представить не мог.
– А та несчастная девушка?
– Тоже вампир. Вот уж год как, – проговорила Гизела печально, – а все никак не смирится и не примет себя такой, какая есть. И вот теперь она исчезла – прямо перед свадьбой, представляешь?
– Разве ты хотела, чтобы она стала подружкой невесты? – не понял Уолтер.
– Это была бы ее свадьба! – воскликнула Гизела. – Я имею в виду – двойная свадьба. Я выхожу за Леонарда, а она… как же его зовут-то… Какой-то французский аристократ, не помню фамилии. В честь этого мы и даем бал в нашем замке, а герр Штайнберг разослал приглашения своим гостям. Теперь представь, как разочарованы будут гости выходкой Берты. А ведь они – вампиры, самые древние, самые уважаемые, самые кровожадные и жестокие. Практически цвет вампирского общества! И если мы не найдем невесту к свадьбе, они очень, очень… расстроятся. Теперь понимаешь, в каком мы положении? – тихо добавила она.
– Да. Но то, что я нашел в доме Штайнбергов, поможет нам в поисках. Это остатки дневника Берты. Она сожгла его перед побегом. Но что-то еще можно разобрать. Здесь есть и про тебя, – он протянул ей листочек, который девушка взяла осторожно, опасаясь, что поврежденный огнем, он может рассыпаться в прах прямо у нее в руках.
– Что-то важное? – не выдержав, спросил Уолтер, глядя как виконтесса уже десять минут перечитывает те несколько строчек, что удалось сохранить. Ему показалось, что в уголках ее глаз выступили слезы.
– Какая же она все-таки глупая! – воскликнула Гизела, медленно, словно бы нехотя откладывая листок в сторону. – Неужели и правда думала, что мне есть разница – вампир она или нет? Неужели не понимала, что без нее мы пропадем?
– Да, все это очень печально, – поддакнул Уолтер, – но ты нашла там какую-нибудь важную информацию?
– Здесь написано, что она хочет поехать в W… Wie… Тут не видно, но я думаю, она имела в виду Вену… Это целый день пути отсюда, и то в один конец! А потом… скажи, Вена ведь большой город? – она испуганно посмотрела на Уолтера.
Тот кивнул. Не просто большой – огромный. И вампиры не регистрируются в адресном бюро.
Глава 5
План был таков – прошмыгнуть в палату Кармиллы и все четыре часа слушать ее рассказы. Желательно без света. Но уже в вестибюле сиделка столкнулась с доктором Ратманном.
– Фройляйн, да вы нездоровы! – вместо приветствия сказал он.
– Что вы, герр доктор, я вполне…
– На вас лица нет.
Девушка на всякий случай проверила, а то мало ли что могло приключиться, пока она спала. Лицо оказалось на месте, хотя, судя по ввалившимся щекам, выглядело оно чертовски несимпатично.
– Есть.
– Не спорьте, пожалуйста! Простите мою прямоту, но краше в гроб кладут, – выдал доктор еще одну остроту, от которой фройляйн Лайд поежилась. – Да и вообще, что вы здесь делаете? У вас сегодня выходной.
– Пол-выходного, – уточнила сиделка. Согласно правилам фрау Кальтерзиле, новым медсестрам не полагалось выходных, пока не наработают стаж. Матрона опасалась, что целая ночь свободы вскружит ее подопечным голову, и они уйдут в загул.
– А мы не будем мелочиться и сделаем его полным, – подмигнул Ратманн.
Сиделка поблагодарила его книксеном.
– Тогда я заскочу к пациентке из четырнадцатой, буквально на пару минут, и сдам кастелянше форму.
Доктор молча буравил ее взглядом.
– С вашего позволения? – попросилась сиделка.
– Э нет, никакого позволения я не давал. Вы точно доберетесь домой самостоятельно?
– Да.
– Ну, смотрите, а то я бы мог…
Но к нему уже бежала другая медсестра, поддерживая сбившийся чепец.
– Герр доктор, там пациентка из третьей проснулась и буянит! – произнесла она таким тоном, будто ей было нанесено личное оскорбление.
– Что, опять? – поморщился главный врач. – Хорошо, для начала холодный душ, а после двойную дозу лауданума и на недельку в комнату с мягкими стенами. Если и тогда не образумится, применим электричество.
– Да, герр доктор!
– В нашей больнице нет места безобразному поведению.
Пока они разрабатывали курс лечения, фройляйн Лайд тихой сапой отодвинулась подальше, потом взлетела по лестнице и уже совсем скоро открывала знакомую дверь. Девчонка сидела на кровати, поджав ноги, и пыталась сообразить какую-то сложную прическу при отсутствии шпилек. Пациенткам они не полагались, потому что хитроумные особы могли соорудить из них отмычку, а менее сообразительные – воткнуть медсестре в глаз. Да и зачем, если многих все равно стригли наголо? Кармилле еще повезло.
Иногда сиделка задумывалась, каково это – каждый день проводить в одной и той же комнате, метаться из угла в угол или лежать на кровати, разглядывая потолок в поисках интересных трещин или пятен плесени, но тщетно, потому что потолки здесь регулярно белили. Каждое пятно было островом на карте воображения. Каждая трещина – дорогой, уводившей прочь из этих стен.
