Беглая княжна Мышецкая - Владимир Иванович Буртовой
– Вона-а, пошло, пошло! Не поспевает воеводский огонь жрать казацкое угощение! Уже наполовину дело сделано, братцы! Еще пару амбаров разберем, и тогда можно будет за сабли браться! – Атаман Разин повернулся в седле, чтобы отдать еще какое-то приказание Федору Тюменеву, который был старшим над командой посадских…
И тут вдруг вновь ухнуло столбом пламя раз, другой! Рвануло так, что походный атаман Роман Тимофеев, хорошо видимый из-за белой рубашки, кувыркнулся с вала, его едва успели ухватить ближние казаки и поднять на ноги, оглушенного, мотающего головой.
– Дьявол! Что он творит! – вскрикнул в неистовой ярости атаман Разин, а Михаил Хомутов с содроганием подумал, что бы мог сейчас натворить этот страшный в гневе человек, ворвись он с саблей к воеводе в кремль…
– Лампадное масло, не иначе, в бочках бросил на дрова! Да вдогон два бочонка с порохом! Вот оно и бабахнуло пламенем до небес! – Это сказал на выкрик атамана Разина походный атаман Лазарка Тимофеев, начав сознавать, что и этот штурм, похоже, будет неудачен, как и два предыдущих. Стало быть, надо что-то еще думать!
И тут-то Степана Тимофеевича словно самого взорвало изнутри:
– За мной! Казаки, хватай лестницы! На штурм! – Он спрыгнул с коня на землю…
– Куда, Степан? – сначала не поверил своим ушам Лазарка. – Ты что? Смотри, что там творится! Люди же погорят, не успев и лестниц к стене поставить!
– Пусти-и! Срублю-ю!..
Пелена дурманной ярости медленно сходила с глаз Степана Тимофеевича, он снова осмысленно кинул взор на ненавистные черные стены кремля и вновь оживился.
– Добро, казаки! Валите дрова, покудова тот толстый боров сам не загорится! Ай да славно воевода придумал! Видел я дураков всяких, но таких, чтоб сами себя поджаривали, попервой вижу! Валите, братцы, не жалейте! Половину синбирского острога спалим в кострище, а жареного воеводу на завтрак себе добудем!
– Только бы успеть до прихода воеводы Борятинского! – эта тревожная мысль постоянно билась в голове Михаила Хомутова, который переживал и за казаков на валу под стрелецкими пулями, и за своих стрельцов-самарян, которым с часу на час предстоит биться с рейтарскими полками настырного князя Борятинского.
Казаки взбодрились словами любимого атамана – коль так не получается, батько решил взять воеводу по-иному! И снова потекли вверх вереницы бревен, досок, связки разного хлама, который может гореть. Пламя в промежутке между валом и кремлем вздыбилось настолько, что стало лизать сосновые стены, задымились нижние комли, еще малое время – и полыхнет кремль, как полыхает в лесу костер, сложенный опытной рукой промысловика пушниной.
На стене кремля забегали. Стрельцы кричали что-то, свешиваясь глянуть вниз, а казаки тут же стали ловить их на прицел и бить из пищалей. Вновь заработали пушки в боковых башнях, две из них, перекалившись, рванули и покалечили пушкарей. Роман Тимофеев, с опаленными на голове кудрями, чудом остался жив.
– Ага-а! Запахло жареным! – не сдерживая радости, выкрикивал атаман Разин, горячил коня, словно настал уже миг пустить в сражение отборную казацкую конницу, в которой, к сожалению, тоже было так много новоизбранных ратников.
Со стен на бревна стали лить воду, а потом, притащив невесть откуда добытые огромные парусиновые куски, свесили их со стены и принялись беспрестанно поливать, чтобы не затлелись бревна. Степан Тимофеевич поднял глаза к небу, потом обернулся – на востоке уже алело, еще малость – и наступит светлый день. Ну, что же, и день не помеха поджаривать воеводу в его кремле!..
С правой стороны показались три верхоконных. Они гнали по темной дороге, не жалеючи ни себя, ни лошадей.
«Неужто?» – нехорошая догадка резанула сердце Михаила Хомутова и он тихо шепнул Никите:
– Позри, вона от Свияги скачут.
– Вижу! Ты думаешь, от атамана Мишки Ярославцева?
– Не иначе. Вона, Степан Тимофеевич навстречу Лазарку послал.
Действительно, гонцов уже заприметили и тут же к ним поскакал не кто иной, как ближайший помощник атамана Разина Лазарка Тимофеев. Съехались, поговорили, не слезая с запаленных коней, потом все вместе приблизились к Степану Тимофеевичу.
– Борятинский к Свияге подходит, батько, – негромко сообщил Лазарка. – Он уже в десяти верстах от нас. Что делать будем? Как бы рейтарскими полками не ударил по стану прямо с ходу.
– Эх, черти его принесли опять не к часу! Чтоб ему на день задержаться! – и к вестникам повернулся, а на их лицах пыль залепила все морщины, так что и распознать трудно, кто какого возраста. – Всей силой подходит?
– Атаман Ярославцев велел сказать, что впереди идут конные рейтары, пешие в телегах едут, весьма поспешно, должно, прознал воевода Борятинский о приступе к кремлю.
– Старая лиса! Он словно чует, где ему быть надобно! – Степан Тимофеевич поискал глазами, нашел Михаила Хомутова. – Сотник, пошли Никиту на насыпной вал передать Ромашке Тимофееву, чтоб бросал того Милославского и людей бы укрыл в острог. Надобно спешно идти встречь Борятинскому. Скверно получится, ежели он к кремлю проскочит. Московские стрельцы за месяц, поди, крепко поизъелись и припасами потратились, долго не устояли бы супротив войска нашего! – Проследив немного за побежавшим на вал Никитой Кузнецовым, подал знак казакам отойти от кремля и накормить овсом коней.
Дождавшись возвращения с вала Никиты, Михаил Хомутов поспешил со своей полусотней конных стрельцов на постоянное место в полевом стане, поближе к круче над Волгой, чтобы должным образом изготовиться к решающей битве.
Наступило утро субботы 1 октября 1670 года.
2
Из отписки полкового воеводы П. Урусова в приказ Казанского Дворца о действиях войск под командой князя Ю. Борятинского:
«…И сентября ж де в 23 день пришел он к реке Карле, и у реки собрався встретили ево воровские казаки и татаровя, и чюваши, и черемисы, и мордва, учинили с ним бой. И на том бою тех воровских казаков побил и языков взял 18 человек, и тех языков велел посечь и перевешать.
Да сентября ж в 24 день, перешед Карлу речку под татарскою деревнею Крысадаки, воровские казаки и татаровя, и чюваши, и черемисы, и мордва, учинили с ним бой. И он тех воров побил и языков взял 18 человек.
Сентября ж в 27 день под мордовскою деревней Поклоуш, собрався, воры учинили с ним бой. И на том бою тех воровских людей и казаков побил, и языков взято 38 человек, и велел их посечь.
Да сентября в 29 день пришол он
