Кости холмов. Империя серебра - Конн Иггульден
– Ну и что здесь нового? – усмехнулся Бату. – О ложных отступлениях мне и так известно. Я-то думал, ты сообщишь что-то более интересное, из-за чего мне стоило тащить лошадь на эту горищу.
Секунду-другую Субудай сверлил Бату холодным взглядом, но тот выдержал его с дерзкой надменностью.
– Да, орлок Субудай? Ты желаешь о чем-то мне сказать?
– О важности правильно выбрать место, – ответил тот. – А еще о том, что его следует хорошенько разведать: нет ли там скрытых препятствий.
Бату, спесиво фыркнув, снова посмотрел вниз. Невзирая на заносчивость юноши, Субудаю было ясно, что он вбирает в себя все подробности рельефа, пытливо вглядываясь в них и запоминая. Учеником он был на редкость строптивым, но сметкой не уступал никому. Иногда, глядя на Бату, Субудай вспоминал его отца, и это вмиг остужало его раздражение.
– Расскажи, о чем говорит тебе построение наших туменов, – сменил тему Субудай.
Бату пожал плечами. С высоты ему было видно пять огромных колонн, медленно текущих внизу. Одного взгляда на них юноше хватило для уяснения маневра.
– Идем пятерней. Движемся порознь, атакуем вместе. Пять пальцев охватывают как можно больше земли. Гонцы поддерживают меж ними связь, позволяющую быстро реагировать на любое действие врага. Все это ввел в обиход, кажется, мой дед. И с тех пор такой подход всегда себя оправдывал.
Отвернувшись от военачальника, Бату улыбнулся. Он знал, что такое построение ввел как раз Субудай, но приятно было лишний раз ему досадить. А между тем строй действительно что надо: небольшая армия прокатывалась по обширнейшей территории, разоряя на своем пути города и поселки, так что сзади оставались лишь пепелища. А сходились колонны, лишь когда появлялись основные силы врага: гонцы стремглав сводили тумены воедино, в кулак, способный разбить сопротивление до того, как войско противника начнет атаку.
– Глаза твои зорки, Бату. Расскажи, что тебе еще известно о порядке построения наших войск.
Спокойный голос Субудая выводил из себя, и Бату на это клюнул, решив показать старому вояке, что в его уроках не нуждается. Он заговорил быстро и отрывисто, рубя ладонью воздух:
– Перед каждой колонной скачут разведчики – группами по десять человек. В поисках врага они могут вырываться вперед хоть на восемьдесят миль. В центре перемещаются повозки с семьями, со всем скарбом и юртами, быки, верблюды с барабанщиками, а также шатры в разобранном виде, счет которых может идти на тысячи. Есть еще передвижные кузницы на кованых колесах, с запасом железа. Это, кажется, придумал ты. С ними шагают мальчишки и пехотинцы – наши последние защитники, если вдруг воинов удастся одолеть. А вокруг них передвигаются стада овец и коз, ну и, само собой, табуны запасных лошадей, по три и более на одного воина. – Юноша говорил все увлеченнее, радуясь возможности показать свою осведомленность. – Далее идут минганы тяжелой конницы туменов. А за ней – заслон из легкой конницы, которая первой осыпает врага стрелами. Ну а совсем уж в конце плетутся замыкающие, мечтая быть поближе к первым рядам, а не топтаться по дерьму всех впереди идущих. Что еще? Перечислить имена командиров? Орлок, возглавляющий все войско, – это ты; во всяком случае, мне так сказали. В плане родословной тебе похвастаться нечем, поэтому я тот самый родич Чингисхана, чье имя значится в приказах. Вообще, устроено как-то странно, но это мы, пожалуй, обсудим как-нибудь в другой раз. Тумены возглавляем я, а также Хачиун, Джебе, Чулгатай и Гуюк. Тысячники у нас, если по старшинству…
– Этого достаточно, Бату, – сухо произнес Субудай.
– Илугей, Мукали, Дегей, Толон, Онггур, Борокул…
– Я сказал, хватит! – оборвал его Субудай. – Их имена мне известны.
– Ясно, – поднимая бровь, ехидно усмехнулся Бату. – Тогда я не понимаю, чему ты собирался учить меня, полдня таская за собой по этим горам. Если я допустил какие-то ошибки, ты должен их исправить. Я в чем-то был не прав? Вызвал чем-то твое недовольство? Так объясни мне, чтобы я мог исправить свою оплошность.
Глазами он сверлил Субудая, позволяя горечи излиться наружу. Субудай в очередной раз подавил гнев, предпочитая не осаживать молодого человека за его озлобленность и заносчивость. Очень уж он походил на своего отца Джучи, а потому Субудай хорошо понимал причины такого поведения.
– Ты не упомянул вспомогательные части, – сказал наконец Субудай, все так же невозмутимо.
Бату в ответ желчно хмыкнул:
– Не упомянул и не буду. Этот сброд годится лишь на то, чтобы подставляться под стрелы и камни наших врагов. Я, пожалуй, поеду к своему тумену, командир.
Он начал было разворачивать лошадь, но тут Субудай, протянув руку, ухватил поводья. Бату мрачно на него воззрился, но ему хватило благоразумия не взяться за висящий на поясе меч.
– Разрешения уходить я тебе еще не давал, – заметил Субудай.
Лицо его оставалось бесстрастным, но голос посуровел, взгляд стал ледяным. Бату улыбался, и чувствовалось, что с губ его вот-вот сорвется дерзость, которая безвозвратно испортит их и без того натянутые отношения. Поэтому-то Субудай и предпочитал иметь дело с людьми более зрелыми, имеющими представление о последствиях, а потому не рискующими погубить свою жизнь в момент отчаянного безрассудства. И Субудай заговорил быстро и твердо, чтобы опередить Бату:
– Если у меня возникнет хотя бы малейшее сомнение в твоей способности подчиняться
