Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза

приказанию Шамиля, в Аварию, т. е. вглубь Дагестана. Войскам барона Врангеля нужно было исполнить самое трудное дело – захватить в свои руки Сагрытловскую переправу, – это ниже по течению Койсу, чем располагался Шамиль. Солдаты принесли на руках мост, сделанный еще в Бургутане; едва они, вконец измученные, добрались вечером до реки, как с другой стороны открыли по ним жестокую пальбу; оказалось, что навести мост нельзя. На другой день, – это было 15-е июля, – наши увидели, что Койсу протекает здесь в глубоких, отвесных скалах, подступить к которым нет никакой возможности; единственное место, где река суживалась до двух сажень и где у горцев был уже мост, находилось под сильным перекрестным огнем. На том берегу тянулось вверх крытая галерея, из которой торчали сотни дул; другая галерея, из толстого тесаного камня, была устроена вдоль берега. Наша артиллерия не могла раскрыть эти галереи, потому что спуск к реке оказался сорван сажень на семь. Генерал Ракусса, командовавший передовым отрядом, решился переправиться ниже Сагрытловского моста, где берег был доступнее, хотя сама река гораздо шире, до 15 сажень, на другой стороне, за кручей, засело в пещере не более 20 горцев, которые никак не ожидали, чтобы здесь могла совершиться переправа. В ночь на 16-е число с нашей стороны были насыпаны завальчики, в которых залегли стрелки от Дагестанского полка и 21-го стрелкового батальона, а против самой пещеры устроили батарею из трех единорогов. Горцы, увидев себя отрезанными, просили пощады, причем обещали даже укрепить канат. Для того, чтобы подать на ту сторону канат, вызвалось трое охотников: рядовой Дагестанского полка, Кочетов, уже старик лет 50, и юнкер Шпейер кинулись в стремнину реки, чрезвычайно быструю, как и все кавказские реки; долго они барахтались в пучине, между камнями, пока добрались до берега; горцы сидели в пещере, не шевелясь, под страхом расстрела. Когда канат был укреплен, к нему подвесили на кольцах деревянную доску, по которой стали один за другим перетягиваться охотники. Собравшись в кучку, 23 человека, под командой офицеров, вскарабкались по скалам до пещеры, ворвались в середину и истребили всех мюридов. Они дали Шамилю клятву над Кораном, что не уступят переправы, а когда увидели, что русские в шутку занимают берег – открыли из пещеры пальбу. Теперь нашим оставалось совладать с бешеной рекой. На первых порах, что ни придумывали, – не удавалось, а между прочим, неприятель собирался к месту переправы, хотя пока держался в отдалении, за буграми. Тогда подполковник Девель приказал сделать из коновязей плетенку, 14 сажень длины; на две сажени подвели плотину и, перетащив плетенку по канату, устроили висячий мост.

К рассвету 18-го числа 8 рот Дагестанского полка, поодиночке, ползком на животе, перебрались через Койсу. Храбрые кавказские войска, увидев неприятеля, рвались в бой; генерал Ракусса решился с этими ротами атаковать горцев.

С восходом солнца дагестанцы были уже на завалах, но нашли их пустыми – горцы ночью сбежали. Утвердившись на правом берегу, русские выбрали для устройства переправы более удобное место, а именно, где висящие над бездной скалы сходятся всего на пять аршин. Так как спуск через скалу был взорван, то к ней приделали деревянный сруб, и тогда переправа пошла безостановочно. После двухдневного отдыха Ракусса двинулся для занятия Белитлинской горы. Подъем защищали тысяча аварцев, сидевших за завалами. Известный своей удалью сотник Гайдар-бек обошел гору слева и стал подниматься; солдаты лезли на четвереньках, хватаясь за колючки, за камешки. К вечеру они уже стояли лицом с передовым постом. Горцы так оторопели, что не знали, за что взяться; когда они, второпях, схватились за лопаты, чтобы рыть завал, их всех перебили, а потом кинулись на остальных защитников этой неприступной горы, с которыми так же скоро управились. – На 4-й день к войскам барона Врангеля подошел от Темир-Хан-Шуры его помощник, генерал Манюкин, с довольно значительным отрядом пехоты и конницы.

В это же самое время с юга, от кавказских гор, наступал лезгинский отряд, под начальством генерала Машкова. В короткое время главная неприятельская позиция была обойдена с обоих флангов – отрядами чеченскими и лезгинским; с тыла ей угрожал отряд Врангеля. Тогда в наши лагеря ежедневно стали появляться старшины от непокорных обществ и просили мира; наибы Шамиля, или его областные правители, приносили Главнокомандующему пожалованные ему значки. Наступило время, когда сами жители стали помогать завоеванию края. Так, в конце июля отряд генерал-майора Тархан-Мауравова подошел к сильному укреплению Чох. Засевшие в нем горцы хотели обороняться и уже сделали несколько выстрелов, но соседи забрались им в тыл и заставили их сдаться. В другое время этот аул обошелся бы нам дорого; наверху, в скале был вырублен пороховой погреб, цистерна для воды и казарма; от главного укрепления шли во все стороны сводчатые галереи, с бойницами и барбеты с блиндажами (крытые насыпи); последние – для артиллерии.

Шамиль, узнав про эти события, бросил свое укрепление с 13-ю орудиями и скрылся; Кази-Магома тоже оставил завалы против чеченского отряда, очистив непреступное Койсу. Во время бегства Шамиль ясно увидел, что время его власти миновало. Там, где его слова были до сих пор законом, он встретил уже неприязнь. Жители Куяды затеяли с ним перестрелку, отбили у него лошадей и меру серебра. Шамиль с четырьмя сотнями мюридов укрылся на Гуниб, где у него было 5 орудий. Один из самых его способных и деятельных помощников, Даниэль-Бек, управляющий южными племенами Нагорного Дагестана, сдал 2 августа сильно укрепленный аул Ириб, с 9 орудиями, с большими запасами пороха и свинца, а сам явился без оружия, с повинной головой, к князю Барятинскому. Главнокомандующий, именем государя императора, его простил. С небольшим конвоем, начальники главных отрядов съезжались со всех сторон на совет к Главнокомандующему, и нигде, ни в горах, ни в ущельях, они не встретили ни малейшего сопротивления, ни даже насилия или обиды; видимо, население Дагестана, утомленное борьбой, смиренно ожидало своей участи в надежде на лучшие времена. В две недели Дагестан покорился; полувековая война приходила к концу. Неприступные теснины, крепкие природой и искусством аулы, крепости, замечательной постройки, 50 орудий, большое число снарядов, значков и разного оружия – сданы в самое короткое время. Край, в котором до сих пор гудели выстрелы, должен был умиротвориться. Для наших храбрых войск настала пора другой работы, хотя мирной, но все-таки тяжелой: проложить дороги, устроить мосты, выбрать места для укреплений, заложить их и вывести, – все то, что могло нас сблизить с вековым врагом, лезгином, заставить его забыть само имя Шамиля и показать ему, что мы остаемся здесь навсегда.