Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Этим делом кончилось участие лезгин; они поссорились с чеченцами и ушли в Дагестан. Между тем постройка крепости близилась к концу; для гарнизона выкопаны землянки, на валгане поставлены орудия. Всем владельцам чеченских деревень на правом берегу Терека объявлено, чтобы они, под страхом наказаний, не терпели у себя вредных людей, не пропускали через свои земли хищников и содержали в известных местах караулы; по первому требованию они должны высылать на службу конных людей на собственных лошадях; в случае нападений с гор жители обязаны защищаться, как бы против своих врагов. «Лучше от Терека до Сунжи оставлю пустые места, – сказал Ермолов, – чем потерплю разбои в тылу укреплений». – Когда все распоряжения были окончены, 9 рот егерей, 6 орудий и 400 линейных казаков, под командой храброго полковника Грекова, заняли Грозную в виде гарнизона. Пользуясь зимним временем, Греков занял близ лежащий лес и вырубил в нем широкую просеку. В двое суток почти все Ханкальское ущелье было вырублено; широкая просека в версту открывала вход в землю чеченцев. Это первая просека положила начало правильному покорению горцев и указала, что в деле умиротворения края топор так же необходим, как и штык.
Все эти, до сих пор неслыханные, меры повели к частым сношениям между горскими народами, затевавшими вооруженное сопротивление. Ермолов отвечал на них, в следующем году, заложением другой крепости, которая получила название «Внезапной». Место для нее выбрано было в земле кумыков, в селе Андреевском, где шла бойкая торговля, снабжавшая горцев всем для них необходимым; через это селение проходил путь на Терек, которым чеченцы пользовались для своих набегов, чем держали в страхе настоящих хозяев этой земли, кумыков. Весной 1819 года два батальона кабардинцев, 8-й Егерский полк, 16 орудий и 300 линейных казаков прибыли в Андреевское, под командой Вельяминова; 2-го июля приехал Главнокомандующий. Работы были уже в ходу, и 18 числа этого же месяца заложена сильная крепость на батальон пехоты, с блокгаузами в два яруса. Она росла, как гриб: солдаты рубили лес, делали сырцовый кирпич, возводили стены, копали рвы, насыпали бруствер. Ермолов ежедневно обходил работы, причем имел привычку побалагурить, пошутить с солдатами. Они очень его любили, называя между собой не иначе, как «батюшкой Алексеем Петровичем», или просто «Петровичем». Между тем отряд, заброшенный далеко вглубь Чечни, окружала измена. Почти все окрестности опустели; жители образовывали мятежное скопище, которое увеличилось с прибытием Аварского хана; чеченцы, спустившись с гор, окружали лагерь мелкими партиями. Однажды ночью, в конце августа, они накинулись на отрядный табун и угнали до 400 казенных лошадей. Сообщение с линией производились не иначе, как под прикрытием сильным конвоев. Когда прибыли из России подкрепления, Ермолов выступил 29-го августа навстречу мятежному скопищу. Лезгины, после первого удара, отраженного храбрыми кабардинцами, засели в утесах за крепкими завалами; наши войска расположились по окрестным высотам, на расстоянии ружейного выстрела.
Не желая тратить на штурм людей, Ермолов приказал лишь поддерживать огонь артиллерии. На 3-й день осады, между горцами, стесненными в окопах, начались ссоры, драки и убийства; аварский хан бежал, скопище само собой рассеялось. В половине сентября крепость была окончена, вооружена и занята гарнизоном. Настала очередь расплаты с чеченцами. Ермолов решился освободить земли кумыков от непрошенных гостей и заставить их уйти в горы. На первый раз он наметил аул Дады-Юрт, как притон первых разбойников. 15-го сентября, на рассвете, майор Сысоев подошел к аулу и предложил жителям добровольно перебраться за Сунжу. Шесть кабардинских рот, пять орудий и 700 казаков, развернувшись в боевой порядок, молча ждали ответа. Чеченцы отказались, и кабардинцы пошли на приступ. Начался кровавый бой, какого не запомнят кавказские солдаты. Каждый двор, окруженный высоким каменным забором, приходилось брать как отдельную крепость: сначала палить в нее из пушек, потом штурмовать. Солдаты на руках перетаскивали орудия от одного дома к другому и устанавливали их под сильнейшим ружейным огнем неприятеля, стрелявшего почти в упор; почти все артиллеристы были перебиты: их заменили казаки и солдаты. Пробив брешь, солдаты врывались в сакли, где в духоте и темноте бились насмерть, работая штыками, отражая смертельные удары кинжалов.
Некоторые чеченцы, видя, что им не устоять, на глазах солдат резали жен и детей; многие из женщин сами бросались с кинжалами или же погибали в пламени. Несмотря на то, что спешенные казаки вовремя подкрепили кабардинцев, ужасная резня продолжалась еще несколько часов. Аул был взят только тогда, когда из его многочисленного населения осталось только 14 человек, и то израненных. Мы потеряли более четверти всего отряда. Грозный пример Дады-Юрта внушил чеченцам такой страх, что при появлении русских они услали заранее в горы жен и детей, оказывали весьма слабое сопротивление, сознавая, что не стоит
