Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Печально возвращался победоносный отряд в Карабаг. Офицеры и солдаты, опустив головы, мрачно шли за носилками, на которых лежал страдалец Котляревский. И чуяло сердце кавказцев, что молодой генерал не будет больше водить их к победам. Они были правы: штурмом Ленкорани закончилась служба Котляревского, в расцвете его жизни и громкой славы. Награжденный Георгием 2-го класса, 30-летний генерал-лейтенант должен был покинуть дорогой ему Кавказ, своих друзей, сподвижников и кавказских солдат для того, чтобы прожить еще 39 лет в уединении и тяжких страданиях. А на Кавказе скоро был заключен славный Гюлистанский мир, по которому Персия навсегда отказалась от всех ханств, составляющих почти все нынешнее Закавказье.
Выступление Наполеона из москвы
Как только французы вошли в Москву, она загорелась. Сперва загорелись москательные лавки и Гостиный двор, потом запылал в Земляном городе каретный ряд, который подожгли сами хозяева. Погасить пожар не было никакой возможности; пока тушили в одном месте, начинало гореть где-нибудь по соседству. Пламя, врываясь в улицы, поднималось клубом ввиде огненного вихря под городские строения и перебегало с крыши на крышу, истребляя в один миг прожорливым змеем то, что люди копили веками. Когда было поймано несколько русских поджигателей, Наполеон махнул рукой: «Ну, теперь Москва погибла! Нечем мне наградить свою армию!» Первое время Наполеон жил в Кремле, но загорелись дворцовые конюшни, запылала арсенальная башня; несколько головешек упали на двор, где стояли зарядные ящики всей гвардейской артиллерии. Тогда генералы уговорили Наполеона выехать. Он вышел из Кремля пешком, спустился к реке и тут приказал подвести верховых лошадей себе и своей свите. За ними шла гвардия, кроме одного батальона, оставленного в Кремле; солдат московской полиции служил проводником: он шел впереди, хотя не знал, куда ведет, не узнавая улиц, – все сгорело или разрушилось. Вечером кое-как добрались до Петровского дворца, где стоял биваками 4-й корпус.
На четвертые сутки огонь стал утихать и то потому, что нечем было гореть: три четверти Москвы лежали в развалинах. Узнав, что пожар прекратился, Наполеон опять переехал в Москву. Это было 6-го сентября. На пути, между биваками, он видел нищету рядом с роскошью. Горели костры из дорогой мебели, картин, книг, святых икон – и на этих кострах варилась конина; на земле валялись в кучах головы сахару, мешки с кофе, разные пряности, а хлеба не было.
Наполеон оставляет Кремль
Повсюду были видны следы грабежа, насилия, бестолковой корысти. Наполеон отдал приказ, чтобы не пускать солдат в Москву поодиночке, а наряжать командами, снабжая их свидетельствами, что они действительно посланы за припасами. Стали ходить в командах, то также забирали зря, а больше того потребляли без нужды все, что попадалось под руку. В то время, когда полк нуждался в хлебе, мясе или в овощах, фуражиры тащили вина, сахар или что-нибудь в этом роде. Войска терпели нужду не оттого, что не находили запасов, – их было много, но потому, что на первых же порах допустили беспорядок. В особенности потерпела французская конница от недостатка фуража; уже через три недели она стала никуда негодной. Французские генералы больше всего заботились о сбережении главной квартиры, т. е. Кремля, где находился император.
Тут постоянно находился один из гвардейских полков, отряжавший караулы и пикеты. Никому из русских не дозволялось входить в Кремль, за исключением тех, кого требовал сам Наполеон; часовые получили приказание, – в случае ослушания – стрелять. По всем стенам стояли цепи часовых; патрули ходили день и ночь внутри Кремля, – все равно как бы в виду неприятеля. – Наконец, вышел приказал, запрещавший и посылку команд, и велено было все припасы, находимые в городе, сдавать в магазины и оттуда уже выдавать войскам, по мере надобности. Если бы это было сделано в самом начале, то армия Наполеона не терпела бы такой нужды. Самая же главная беда заключалась в том, что грабежи и бесчинства породили своевольство, дисциплина исчезла. Солдаты перестали слушать своих офицеров; офицеры не оказывали уважение не только генералам, но даже императору. Грабежи продолжались, несмотря ни на какие приказы; даже гвардейские солдаты занимались мародерством, и Наполеон ничего не мог поделать, хотя бы и желал. Для поддержания в войсках бодрости духа, он ежедневно делал смотры. Так, 6-го октября, около полудня, он смотрел корпус Нея, незадолго перед этим прибывший в Москву. Уже с раннего утра была слышна в городе канонада, а во время смотра прискакал адъютант с донесением, что русские сделали нападение на авангард Мюрата, расположенный на реке Чернишне, в 60 верстах от Москвы. Наполеон был крайне
