Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
План сражения при Асландузе
Главнокомандующий, получив подробное донесение о победе при Асландузе, донес государю, испрашивая Высочайшей милости на награждение Котляревского следующим чином и Георгиевским крестом 3-го класса. Государь немедленно подписал его производство в генерал-лейтенанты и повелел изготовить патент на Георгиевский крест; Главнокомандующий получил Александровскую ленту. Добрый Ртищев никогда не мог забыть, кому он был обязан этой наградой.
Хотя Асландузская победа и дала хороший урок персиянам, но Котляревский не считал войну оконченной. Персияне оставались еще в Талышинском ханстве, составляющем ныне часть Шемахинской губернии, где они утвердились во время переговоров и где, при помощи англичан, сильно укрепили Ленкорань. Война могла окончиться только взятием Ленкорани, – так понимал Котляревский и стал готовиться к новому походу. Пока подошли к нему подкрепления, наступил декабрь. 17-го числа отряд, силой в полторы тысячи пехоты, 470 казаков, при 6 орудиях, выступил из лагеря. За рекой Араксом тянется верст на 80 Мунганская степь. Солдаты то вязли по грудь в болотах, то попадали в снежные сугробы. Ветер, гуляя на просторе, крутил снежные вихри, заметавший человеческий след; шли на ощупь, полагаясь больше на Бога, чем на проводников. За 4 дня до праздников отряд вступил уже в границы Ханства. Персидская конница, увидев приближение русских, разбежалась, и отряд подошел к крепости Аркеван. Персидский гарнизон бросил укрепление. Нашим достались все орудия, снаряды, порох и патроны. Войсковой старшина Краснов нагнал беглецов верст за 15, причем отбил у них до 600 лошадей. Заняв крепость небольшим гарнизоном, Котляревский двинулся дальше, присоединив к себе по пути небольшой отряд моряков, под начальством Веселого, и на 2-й день праздника стал под Ленкоранью. Грозно поднимались ее высокие валы; еще выше стояли каменные стены, между зубцами которых выглядывали жерла орудий; вокруг крепости на далекое расстояние расстилалась болотистая, безлюдная, печальная равнина. Четыре тысячи отборных воинов, под начальством сардаря Садык-хана, засели за стенами Ленкорани. Котляревский приказал сейчас же устроить батареи и открыть канонаду, а на другой день утром послал сардарю письмо: «Какой вы ни на есть отличный полководец, и все же не лучше Абас-Мирзы, и вóйска у вас не больше, чем у него. У меня же те самые солдаты, которые разбили Абас-Мирзу. И чтобы не проливать даром крови, сдайте крепость. Через три часа ожидаю ответа». На это письмо сардар отвечал: «Напрасно вы, генерал, думаете, что несчастие, которое случилось с моим государем, должно служить мне примером. Один Бог располагает судьбой и знает, кому пошлет Свою помощь!» – Началась пальба из всех пушек и одной мортиры, свезенной с русского корабля, стоявшего на взморье. Однако ядра увязали в земле, не причиняя веркам никакого вреда. Котляревский попробовал еще одно средство: он отправил всем защитникам увещание, в котором писал, что «русский солдат, не имея ни жены, ни детей, ни богатства, вступил на службу Государя лишь с одной чистой душой и с намерением положить свою жизнь ради победы. А у вас, у всякого, есть жена, дети, родственники и всякое имение. И теряете вы больше, чем мы. Пощадите же себя, ваших жен и детей, ваше имущество. Я и мои войска не отступим от крепости, не покорив ее оружием». Ответа не было. Тогда Котляревскому оставалось выбирать между победой и смертью: «…ибо отступить от крепости, – по его мнению, – значило бы, посрамить честь русского оружия и имени». Он написал следующий приказ: «Решаюсь приступить к этому последнему средству и даю знать о том войскам. Считаю нужным предварить всех солдат и офицеров, что отступления не будет. Нам должно или взять крепость, или всем умереть, – затем мы сюда присланы. Докажем, храбрые солдаты, неприятелю, что русскому штыку ничто противиться не может. Не такие крепости брали русские и не у таких неприятелей, как персияне: сии против тех ничего не значат. Предписывается всем первое: послушание; второе: помнить, что чем скорее идет на штурм и чем шибче лезешь на лестницы, тем меньше терпишь урону.
Опытные солдаты сие знают, а неопытные поверят; третье: не бросаться на добычу под страхом смертной казни, пока совершенно не окончится штурм, ибо прежде конца дела, на добыче напрасно солдата убивают»… В особой диспозиции было сказано: «Барабанщикам тревоги не бить, пока люди не будут на стенах; когда все батареи и стены будут заняты, то в середину крепости без приказания не ходить, а бить неприятеля картечью из пушек и ружей. Не слушать отбоя, – его не будет, пока неприятель совершено истребится, и если и ударят отбой, прежде чем будут заняты все стены и батареи, то считать оный за обман, такой же, как неприятель сделал в Асландузе. Если же, сверх чаяния, которой либо колонны люди замнутся идти на лестницы, то всех будут бить картечью со своих батарей». – Для предстоящего штурма отряд был разделен на три штурмовых колонны: в первой, под начальством полковника Ушакова, шесть рот грузинских гренадеров; во второй – 350 человек Троицкого полка; в третьей – 300 егерей, под командой майора Терешкевича; одна рота Грузинского полка назначалась для фальшивой атаки. Каждой колонне точно указано, по какому направлению идти, с какой стороны подниматься.
Накануне Нового года, в 5 часов утра, тихо выступил отряд, но не успел еще дойти до назначенных мест, как был встречен пальбой. Смело подвигаясь, войска спустились в ров и приставили лестницы. Тут персияне ожидали их с пиками, рогатинами, подсветами, ручными гранатами. Передние ряды были сброшены в ров. Ушаков свалился мертвый; многие офицеры уже убиты. Персияне все подваливали да подваливали – первая колонна остановилась во рву, не зная, что делать. Котляревский, стоявший на ближайшей батарее, заметил, что колонна гибнет; он сам бросился в ров и над трупом Ушакова ободрял растерявшихся солдат. Вокруг него валились люди; над крепостью стояла красное зарево от несмолкаемой пальбы и
