10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Я не пишу любовных писем.
– Мы все знаем, кто его написал, – усмехнулся Гальяна.
– Я солдат. Мне не до любви.
Испанец усмехнулся:
– Сомневаюсь, капитан. Я сильно в этом сомневаюсь.
Он повернулся – дверь открылась, и в часовню кто-то вошел. Небольшая толпа любопытных, невзирая на дождь, наблюдала за усилиями нескольких человек потушить пожар, и кто-то, заметив приоткрытые двери приората, заглянул во двор, а один, в запачканной одежде, насквозь промокший, с бородой в табачных пятнах, даже перешагнул порог часовни.
– Это он! – воскликнул несчастный по-испански, указывая на Шарпа. Сочинителю Бенито Чавесу, похоже, удалось найти еще одну бутылку бренди и утолить жажду. Тем не менее он был не настолько пьян, чтобы не узнать Шарпа. – Это он! Тот, с перевязанной головой!
– Арестуйте его! – приказал Гальяна.
Испанские солдаты шагнули вперед, и Шарп протянул руку, чтобы схватить саблю, но в последний момент увидел, что рука Гальяны указывает на Чавеса. Солдаты заколебались, не вполне уверенные, что правильно поняли командира. Сочинитель протестующе заверещал, но двое военных тут же прижали его к стене.
– Этот человек пьян, – объяснил Гальяна Шарпу, – и порочит наших союзников необоснованными обвинениями, а потому остаток ночи проведет в тюрьме, где у него будет время поразмышлять над собственной глупостью.
– Союзников? – Шарп, как и бедняга Чавес, совершенно не понимал, что тут происходит.
– А разве мы не союзники? – сделал большие глаза испанец.
– Вроде бы да, – сказал Шарп, – но иногда я об этом как-то забываю.
– В этом отношении, капитан Шарп, вы похожи на испанцев. Они, как и вы, смущены и растеряны. В Кадисе полным-полно политиков и законников, которые только поощряют такое смятение. Они все время спорят. Должна ли Испания стать республикой, или ей следует остаться монархией? Нужны ли нам кортесы, а если нужны, то какие – одно- или двухпалатные? Одни берут за образец Британию, другим больше нравится страна, управляемая Богом и королем. Эти люди спорят и грызутся, хотя, по правде говоря, есть только один достойный обсуждения вопрос.
Теперь Шарп понял – Гальяна играл с ним. Испанец был настоящим союзником.
– И вопрос этот звучит так, – сказал Шарп, – воюет Испания с Францией или нет?
– Вот именно, – кивнул Гальяна.
– И вы полагаете, – осторожно продолжил Шарп, – что Испания должна драться с Наполеоном?
– А вы знаете, что делают французы с моей родиной? Насилуют женщин, убивают детей, оскверняют церкви. Да, я уверен, что мы должны драться с Францией. Я также знаю, что британским солдатам запрещено появляться в Кадисе. Им не разрешается входить в город даже без формы. Мне следовало бы арестовать вас всех. Но ведь вы заблудились?
– Точно, заблудились, – согласился Шарп.
– И просто прятались здесь от дождя?
– Верно.
– В таком случае мой долг проводить вас к посольству.
– Да уж, черт возьми, – облегченно выдохнул Шарп.
Путь к посольству занял полчаса. Ветер немного стих, и дождь растратил силы, когда они подошли наконец к воротам миссии. Гальяна отвел Шарпа в сторонку.
– У меня был приказ, – сказал он, понизив голос, – вести наблюдение за типографией на тот случай, если кто-то попытается ее уничтожить. Полагаю – и думаю, не ошибаюсь, – что, нарушив приказ, я помог в войне против Франции.
– Не ошибаетесь.
– И еще я полагаю, что за вами должок, капитан Шарп.
– Так оно и есть, – с готовностью подтвердил Шарп.
– Я найду возможность взыскать его. В этом можете не сомневаться. Спокойной ночи, капитан.
– И вам спокойной ночи.
Во дворе посольства было темно, в окнах – ни огонька. Шарп проверил, на месте ли письма, забрал у Слэттери газету и отправился спать.
Глава восьмая
Вид у Генри Уэлсли был усталый, что и неудивительно. Прием в португальском посольстве затянулся за полночь, а уже на рассвете его разбудили сообщением о прибытии в посольство некоей возмущенной делегации. Судя по тому, что делегация прибыла в час, когда город еще только просыпался, дело было крайне срочное. Регентство, управлявшее остатками некогда великой Испании, прислало двух пожилых, одетых в черное дипломатов, которые и сидели сейчас в напряженных позах в гостиной посольства, где потрескивал и дымил специально для них растопленный камин. По одну сторону от письменного стола посланника сидел бледный, явно одевавшийся впопыхах лорд Памфри, по другую стоял переводчик. Когда в комнату вошел Шарп, Уэлсли встретил его без всяких церемоний.
– Один вопрос, капитан.
– Сэр?
– Где вы были прошлой ночью?
– У себя, сэр. Проспал всю ночь, – бесстрастно, тупо глядя перед собой, ответил Шарп. Этому приему он научился еще в бытность свою сержантом и прибегал к нему, когда врал офицерам. – Лег пораньше, сэр. По причине больной головы. – Он дотронулся до повязки.
Оба испанца взирали на него с откровенной неприязнью и отвращением. Посольский слуга разбудил его последним, и Шарп успел только одеться. Небритый, усталый, грязный, капитан выглядел здесь явно лишним.
– Значит, вы спали? – спросил Уэлсли.
– Всю ночь, сэр, – подтвердил
