10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл
– Хорошо поработали, парни, – сказал он, когда все собрались внизу. – Сейчас возвращаемся в посольство.
Где-то уже звонил церковный колокол, призывая горожан тушить пожар. Значит, на улицах будет суета, а в суете на британцев никто не обратит внимания.
– Спрячьте оружие, – сказал он и повел свой маленький отряд через двор.
Голова звенела от боли, дождь хлестал по спине, но на душе было легко от сознания хорошо сделанной работы. Письма в кармане, типография уничтожена, оставалось только разобраться с девицей, но это, размышлял Шарп, будет уже полегче.
Он отодвинул тяжелые засовы и потянул массивные створки ворот, собираясь выглянуть и осмотреться, но не успели они раздвинуться и на полдюйма, как кто-то рванул их с такой силой, что Шарп отшатнулся и едва не упал на Харпера. Какие-то люди навалились на ворота, распахнули их и хлынули во двор. Это были солдаты. Захлопали ставни, в окнах ближайших домов появились фонари, и в их свете капитан увидел голубые мундиры, белые ремни перевязей и полдюжины штыков. В руке седьмого зажегся фонарь. За спиной солдата стоял офицер в синем мундире, перепоясанном желтым кушаком. Офицер резко выкрикнул какой-то приказ, которого Шарп не понял. Впрочем, что означали штыки, было ясно и без слов. Он отступил, бросив через плечо:
– Не сопротивляться.
Испанский офицер прорычал что-то в адрес Шарпа, но слишком быстро.
– Делаем то, что они требуют.
Капитан уже прикинул шансы и решил, что они не очень хороши. Оружие у его людей было спрятано под одеждой, а испанские солдаты держались уверенно и, похоже, знали свое дело неплохо. Офицер заговорил снова.
– Хочет, чтобы мы зашли в часовню, – перевел Харрис.
Два испанца прошли первыми, наверное, для того, чтобы убедиться, что задержанные не достанут оружия. Напасть на этих двоих, свалить, запереться в часовне и драться? Мысль мелькнула, но Шарп тут же отбросил ее. Вырваться из часовни не удастся, будут потери, а о политических последствиях не стоило и говорить.
– Жаль, парни, что так вышло, – сказал он, потому что ничего другого сказать не мог.
Они отошли к ступенькам алтаря. Испанцы выстроились напротив – настороженные, хмурые, готовые по первой команде открыть огонь. Правда, Шарп сильно сомневался, что у них это получится. Дождь был сильный, и даже самый лучший замок не может защитить порох от воды.
– Если кто спустит курок, атакуем, – сказал он, – но не раньше.
Командовал испанцами молодой, лет двадцати с небольшим, офицер. Высокий, с широким, умным лицом и твердым подбородком. Судя по покрою и материалу, из которого был сшит его промокший до нитки мундир, происходил он из небедной семьи. Офицер выпалил очередной вопрос, и Шарп только пожал плечами.
– Мы прятались здесь от дождя, сеньор, – ответил он по-английски.
Снова вопрос.
– Мы прятались от дождя, – повторил Шарп.
– У них порох отсырел, – сказал негромко Харпер.
– Знаю. Но я не хочу никого убивать.
Теперь, в свете фонаря, спрятать оружие было уже невозможно. Испанец резко бросил какое-то приказание.
– Требует, чтобы мы положили оружие на пол, – перевел Харрис.
– Кладите, – сказал Шарп. Положение складывалось незавидное, все они могли оказаться в испанской тюрьме, и в таком случае нужно было во что бы то ни стало уничтожить письма. Но только не здесь. Он наклонился, чтобы положить саблю. – Мы всего лишь прятались от дождя.
– Неправда. – Испанец произнес это на хорошем английском и тут же продолжил: – Вы подожгли дом сеньора Нуньеса.
Шарп настолько растерялся, что не сумел возразить, и застыл в полусогнутом положении, сжав рукоятку сабли.
– Вам известно, что это за дом? – спросил офицер.
– Нет, – осторожно ответил Шарп.
– Монастырь Небесной Пастушки. Раньше здесь была больница. Мое имя Гальяна. Капитан Гальяна. А ваше?
– Шарп.
– Вы, похоже, здесь старший. Какое у вас звание?
– Капитан.
– Приорат Дивина-Пастора. Раньше тут жили монахи, и бедняки могли получить у них медицинскую помощь. Это и есть милосердие, капитан Шарп. Христианское милосердие. Знаете, что здесь случилось? Нет, конечно не знаете. – Он шагнул вперед и оттолкнул ногой саблю, чтобы Шарп не мог ее достать. – Пришел ваш адмирал Нельсон. Это было в девяносто седьмом. Он подверг город бомбардировке. И вот результат. – Испанец указал на обожженную часовню. – Всего один снаряд, и семь монахов убиты, а монастырь сгорел. Больница закрылась, средств на ее восстановление не нашлось. Моя семья вложила в это место много сил и денег, но наше состояние основывалось на торговле с Южной Америкой, а ваш флот перекрыл этот источник доходов. Вот что здесь случилось, капитан Шарп.
– Когда это случилось, мы воевали.
– Сейчас мы не воюем – мы союзники. Или вы этого не заметили?
– Мы только укрывались от дождя, – стоял на своем Шарп.
– И вам повезло, часовня была открыта.
– Повезло, – согласился Шарп.
– А как быть с несчастным сеньором Нуньесом, которому в отличие от вас не повезло? Как ему, вдовцу, добывать хлеб насущный в этих руинах? – Гальяна кивнул в сторону двери, из-за которой доносились возбужденные крики.
– Мне о сеньоре Нуньесе ничего не известно.
– Тогда я вас просвещу. Он владеет, точнее, владел газетой, которая называется «Эль-Коррео де Кадис». Небольшая газетка. Еще год назад ее читали по всей Андалузии, но сейчас… Сейчас продается всего лишь несколько экземпляров. Раньше она выходила дважды в неделю, теперь новостей хватает в лучшем случае на один выпуск в две недели. Он перечисляет корабли, которые заходят в нашу бухту, и сообщает о том, какой груз они доставляют. Пишет, кто из священников будет
