Месть (ЛП) - Скэрроу Саймон
Паво быстро отбросил эту мысль. Он был слишком близок к тому, чтобы сдаться и отказаться от своей задачи. Жизнь его сына зависела от того, сразит ли он Императора.
Звук открывающихся ворот прервал его оцепенение. Паво перевел взгляд в сторону восточных ворот и медленно осмотрел сцену перед собой. Картина бойни предстала перед молодым гладиатором. Комок плетений отрубленных конечностей и искромсанных туловищ. Лучи солнечного света пронзали серые тучи, согревая холодный песок, мерцая над трупами и окровавленными лезвиями мечей. Очерченная мелом линия была едва видна среди последствий битвы. Запах крови душил воздух, смешиваясь с потом, мочой и дерьмом опорожняемых кишок. Паво остановился, потрясенный тем, сколько крови было пролито во имя Императора Клавдия.
- Полное безумие, - пробормотал он про себя.
Он горько покачал головой. В очередной раз он почувствовал отвращение к толпе. Они упивались этим групповым боем. Несомненно, их аплодисменты приведут ко многим подобным зрелищам в предстоящих Играх. Он подумал, чем все это может закончиться.
Нерва вышел из ворот и поплелся к Паво. Он выглядел расстроенным, когда пробирался через массу мертвых гладиаторов. Служащие и охранники последовали за ним из коридора. Слуги начали изымать мечи и щиты из рук окоченевших трупов, в то время как охранники проверяли наличие признаков жизни среди тел, тыкая в них кончиками своих мечей. Они быстро переходили от одного упавшего гладиатора к другому. Позади них оба германских варвара были уложены друг на друга на деревянную тележку.
- Посмотрите на этот бардак, - проворчал Нерва. Он в смятении отбросил отрубленную руку. - У нас уйдет полжизни, чтобы разобрать и очистить эту кучу.
- Где их похоронят? - тихо спросил Паво.
- Эти никчемные подонки? Большинство из них будут брошены в могилу. Хирург попытается сохранить как можно больше крови от этих трупов. На продажу, конечно. Какая тебе разница?
Паво указал на Амадокуса. Под фракийцем образовалась большая лужа крови. - Я хочу, чтобы мой выигрыш пошёл на похороны этого человека. По крайней мере, он заслужил подходящего памятника.
Нерва выгнул бровь, глядя на Паво, и вздохнул. - Ну, и гладиаторы пошли! Вы не перестаете меня удивлять. В какой-то момент режете, друг друга на куски, а в следующий, покупаете друг другу надгробия. Я никогда этого не пойму.
- Это потому, что тебе никогда не приходилось сталкиваться с оголенной сталью перед воющей толпой, - подумал Паво, сопротивляясь искушению добавить тело чиновника к разбросанным по Арене трупам. Нерва бросил взгляд на гладиатора и пососал свои десны.
- Тебе придется разобраться с этим. - Он указал на рану на груди Паво.
Паво опустил взгляд. Порез был неглубокий, но кровь из раны струилась по его лицу. Боли не было. В его голове все еще крутились мысли о победе и об опасной задаче, стоящей перед ним.
Нерва кивнул на восточные ворота: - Пошли в лазарет и сделаем это побыстрее. Император ждет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Странное спокойствие охватило Паво, пока он шел по коридору. Лазарет был переполнен ранеными, и Нерва провел его в соседнюю комнату, скудно обставленную носилками и койками, для уже перевязанных раненых. Сквозь тонкие стены Паво слышал мучительные крики раненых гладиаторов, находившихся под скальпелем хирурга. Раны на его руке и груди теперь болезненно пульсировали, но его мысли были сосредоточены на другом. Он закрыл глаза и старался представить свое неминуемое покушение на жизнь Императора. Когда он снова открыл глаза, то увидел худощавую фигуру, стоящую в дверном проеме. Глубокие черты его лица были освещены мягким мерцанием масляных ламп в коридоре.
- Ах, гладиатор! Поздравляю с победой! – торжественно объявил Ланат , приближаясь. Походка сенатора стала пружинистой, и он с трудом сдерживал ликование. - Как приятно видеть, что благородный римлянин выходит победителем в бою с гладиаторами. Не то, что те аристократические бродяги, которых мы видели вчера, гоняющихся за зайцами и страусами , на потеху публики.
Паво непонимающе посмотрел на сенатора: - Где Аппий?
Ланатус нервно оглядел комнату, глядя на лица других раненых гладиаторов. Он наклонился вперед и прошептал на ухо Паво: - Ради бога, парень, говори потише! Если нас кто-нибудь услышит, нам конец. Мы не можем позволить себе оступиться. Только не сейчас. Судьба Рима зависит от нас с тобой.
- Возможно, для вас это так. - У Паво стало свирепое выражение лица. - Но меня волнует только мой сын. Мы же договорились.
- Все будет в порядке, - прошептал Ланат, собираясь с мыслями. - Ты должен быть благодарен за предоставленную тебе возможность, Паво. Ты скоро войдешь в историю как человек, положивший конец жизни диктатора и вернувший Риму его истинное величие. Я тебе даже завидую, если хочешь знать.
- Тогда пойди и убей Клавдия сам.
Сенатор холодно посмотрел на Паво, плотно сжав губы.
- Где мой сын, - сказал Паво.
- Мальчик в безопасности.
- Он по дороге в Остию?
- Пока нет, - холодно ответил Ланат, понизив голос. – Только после того, как ты выполнишь свою часть сделки. Убей Императора, и тогда я отправлю Аппия вместе с твоим другом Букко в Остию.
Паво уставился на сенатора: - Я ничего не буду делать, пока Аппий не окажется в безопасности.
- Я не соглашусь ни на что подобное, - прошипел Ланат. - Важно то, что твой сын вырван из когтей Императора Он в безопасном месте. И я сдержу свое слово, Паво, несмотря на твои измышления об обратном. Аппий будет вывезен из Рима, как только ты прольешь кровь Императора.
В комнату вошли двое санитаров с носилками. Паво смутно узнал раненого гладиатора из группового боя. На животе виднелась глубокая рана, блестевшая ярко-красной плотью, как пара сморщенных губ. Рана выглядела смертельной. Гладиатор был в бреду. Ланат подождал, пока санитары поставят носилки в углу комнаты и перекатят гладиатора на одну из пустых коек. Как только они вышли, он повернулся к Паво.
- Ты не в том положении, чтобы спорить со мной. Либо ты убиваешь Императора и Аппий остается жив, либо получаешь свою награду, но мальчик умрет.
Паво поморщился. Ланат не оставлял ему выбора. Он неохотно кивнул. Сенатор тяжело вздохнул через ноздри.
- Улыбнись, Паво. Ты скоро станешь спасителем Рима. - Мерцание масляных ламп освещало его серые глаза, когда он сунул руку под тунику и осторожно вынул маленький кинжал, который крепко зажал в правой руке, скрывая от чужих глаз. Его осторожность была излишней. Все мужчины в комнате корчились в агонии от полученных ран. Никто не обратил на него внимания, когда он сунул оружие Паво. Гладиатор взглянул на кинжал, чудовищность того, что он собирался сделать, сжала у него все внутри. Он поспешно сунул оружие в складки набедренной повязки, убедившись, что его никто не видит. В этот момент в комнату вошли двое охранников. Ланат быстро отступил на шаг от Паво и прочистил горло.
